Мата ахнула один раз, разжимая губы, и простонала музыкальную фразу, которую он не мог понять, прежде чем она снова сомкнулась в его губах. И снова его контроль исчез - кому это нужно? Как она захватила его эмоции руками на его коже, теперь она окутывала все его тело и эмоции, ее пылающий пыл стал непреодолимым магнитом. Ее ногти сомкнулись на его коже, легко, как когти игривого котенка, и его пальцы ног изогнулись в ответ - приятное сочувственное движение.
«Ага, теперь», - пробормотала она, как будто из его рта. "Ааа ..."
«Да», - ответил он вполне охотно, - «да, да…»
* * *
Для Ника следующие семь дней были самыми разочаровывающими и захватывающими из тех, что он когда-либо знал. За исключением трех коротких встреч с фотографами, Мата стала его постоянным гидом и товарищем. Он не собирался тратить время зря, но его поиски потенциальных клиентов и контактов были похожи на танцы в теплой сахарной вате, и каждый раз, когда он пытался остановить кого-то, протягивал ему прохладный джин с тоником.
Норденбосс одобрил. «Ты учишься. Продолжай двигаться вместе с этой толпой, и рано или поздно ты с чем-нибудь познакомишься. Если я получу известие от моего завода с лопонузиями, мы всегда сможем взлететь туда».
Мата и Ник посетили лучшие рестораны и клубы, посетили две вечеринки, посмотрели игру и футбольный матч. Он зафрахтовал самолет, и они полетели в Джокьякарту и Соло, посетив неописуемо чудесное буддийское святилище в Боробудуре и храм Прамбаны 9 века. Они пролетали бок о бок в кратерах с озерами разного цвета, как если бы вы стояли над подносом художника и смотрели на его смеси.
Они взлетели в Бандунг, обогнув плато с его аккуратными рисовыми полями, лесами, хинными и чайными плантациями. Он был удивлен безграничным дружелюбием сунданцев, яркими красками, музыкой, мгновенным смехом. Они ночевали в отеле «Савой Хоман», и он был поражен его превосходным качеством - или, возможно, присутствие Маты осветило его впечатления розовым светом.
Для нее была чудесная компания. Она красиво одевалась, вела себя безупречно и, казалось, знала все и всех.
Тала жила в Джакарте, у Норденбосса, а Ник держался подальше, гадая, какую историю Тала рассказала Адаму на этот раз.
Но он хорошо использовал ее в ее отсутствие, теплым днем в бассейне в Пунтжаке. Утром он повел Мату в ботанический сад в Богоре; трепещущие перед сотнями тысяч разновидностей тропической растительности, они гуляли вместе, как давние любовники.
После восхитительного обеда у бассейна он долго молчал, пока Мата не сказала: «Милый, ты такой тихий. О чем ты думаешь?»
«Тала».
Он видел, как блестящие темные глаза сбрасывают сонную замкнутость, расширяются и блестят. - Думаю, у Ганса все в порядке.
«Она, должно быть, уже собрала немного информации. В любом случае, мне нужно добиться прогресса. Эта идиллия была драгоценной, сладкой, но мне нужна помощь».
«Подожди. Время принесет тебе то, что ты…»
Он наклонился к ее шезлонгу и закрыл прекрасные губы своими собственными. Когда он отстранился, он сказал: «Терпение и перетасуйте карты, а? В определенной степени все в порядке. Но я не могу позволить врагу делать все шаги. Когда мы вернемся в город, я должен покинуть вас на несколько дней. Вы можете наверстать упущенное о назначенных встречах ".
Пухлые губы открылись, закрылись. "Пока ты догонишь Талу?"
«Я увижу ее».
"Как мило."
«Возможно, она сможет мне помочь. Две головы лучше, чем одна и все такое».
На обратном пути в Джакарту Мата молчала. Когда они приблизились к ее дому, в быстро падающих сумерках она сказала: «Дай мне попробовать».
Он заключил ее руку. "Пожалуйста. Лопонусиас и другие?"
«Да. Возможно, я смогу чему-то научиться».
В прохладной, теперь уже знакомой тропической гостиной он смешал виски с газированными напитками, а когда она вернулась после разговора со слугами, он сказал: «Попробуйте сейчас».
"Сейчас же?"
"Вот и телефон. Милая,
Я тебе доверяю. Не говори мне, что не можешь. Со своими друзьями и знакомыми ... "