Следующий населённый пункт, судя по ржавому указателю, висевшему на одном гвозде, носил название Лубяное. Ещё с окраины я услышал странный звук, вроде пиканья, а позже до меня донеслась человеческая речь. Я тут же натянул поводья, привязал повозку к более-менее крепкому столбу, а сам, огородами, стал потихоньку хромать к источнику шума. Пиканье становилось всё громче, голос всё разборчивее, и вскоре стали различаться отдельные слова:
- Раз, два, три…
- Бульк-цварк!
- Да твою же мать! Только что здесь свободно было!
- Бульк-бульк! Цварк-цварк!
- Сдохни, железяка! Ну, Лебедев, вот только вернусь – об лоб твой высокомудрый все эти приблуды разобью.
- Цварк-бульк!
- Датчик аномалий называется! Ни одной кнопки. Сплошной сенсор. Ох и засунул бы я его тебе в…
Выглянув из-за очередной развалюхи, я увидел человека в ярко-оранжевом комбинезоне без шлема. Человек стоял на четвереньках в центре маленького пятачка, а вокруг сияли аномалии. Выход из них был не так уж сложен, но у человека в комбинезоне не было глаз. Вместо них блестели две чёрные кляксы, из-под которых сочилась кровь. Жуткое было зрелище.
На левом запястье незнакомца был прикреплен какой-то прибор с большим экраном. Человек шагнул раз, другой, еще немного и попадёт в «Воронку», но тут прибор на его руке забулькал, его хозяин сдал назад и выматерился, тыкая пальцем в экран. После очередного тычка, прибор затих, а человек сказал:
- Нет, ну смешно. Как-то же я сюда попал. Значит и выход есть. Нужно только…
Он сделал пол-оборота вправо и снова шагнул вперёд. Тут его поджидала небольшая «Плешь». Прибор снова завопил.
- Заткнись! – заорал незнакомец и снова начал тыкать в экран пальцем. – Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Когда прибор перестал верещать, человек сел на землю и обхватил руками колени.
«И угораздило его», - подумал я, осторожно выходя из укрытия.
Оказалось, человек был не совсем слепой. Как только я двинулся, он уставился своими кляксами на меня и, лихорадочно шаря в карманах, закричал:
- Стой, теплокровный! – он, наконец, достал из кармана пистолет и направил его на меня. - Стой или я буду стрелять!
- Спокойно, – сказал я, поднимая руки. – Я помочь хотел.
- Человек? - спросил незнакомец и попытался недоверчиво сощуриться. Кровь ещё сильнее закапала у него по щекам. Он застонал и свободной рукой попытался вытереть лицо, но лишь размазал кровавые капли. – Откуда ты здесь взялся?
Я молча усмехнулся. Не в том он положении, чтобы вопросы мне задавать.
Не дождавшись моего ответа, человек в комбинезоне покачал головой и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
– Я из посёлка учёных, - озвучил он очевидное. – Застрял тут. Кораблёв моя фамилия.
Он сделал паузу, будто в надежде услышать:
« А, Кораблёв – слышал про такого»…
Но я по-прежнему молчал и он, разочарованно вздохнув, продолжил:
- Мы вели разведку и нарвались на «Вспышку». Ослепли, естественно. Ну не до конца. Я немного в инфракрасном диапазоне видеть стал…
- Сколько вас было? – перебил я его. «Вспышка» - никогда про такую аномалию не слышал.
- Пятеро, - сказал учёный. – Трое учёных и два разведчика.
- И что, всех пятерых накрыло?
- Один разведчик ещё раньше в «колючую лужу» попал. Его Степаненко в лагерь потащил. А мы трое дальше пошли. В Старой Краснице на «Вспышку» и нарвались.
Я осмотрелся.
- Я вижу только тебя. Где остальные?
Учёный помрачнел.
- Разведчик, Коля Лайбола, прошлой ночью пропал. Вот только что был, и вдруг - нету. Остались вдвоём. Я и Константин Петрович – он совсем ослеп. Пошарили вокруг – нет Коли, как сгинул. Может его зверь какой-то утащил. Кровосос или снорк.
«Кровосос одним бы не ограничился. А снорки никуда бы тащить не стали. На месте прикончили бы всех троих», - подумал я. – «Тут что-то другое».
- Точно я не знаю, - продолжил Кораблёв, устало пожимая плечами. – Но только пропал Коля с концами. Единственный, кто после «Вспышки» хоть что-то видел. Так что пришлось нам на карачках, да на ощупь передвигаться. Если бы не датчик аномалий, давно бы оба сгинули. Добрались до этой деревни, залезли в один из домов. Заснули. Просыпаюсь, зову Константина Петровича, а он и не отзывается. Руки коснулся – холодная. Помер. Ну я его в том доме и оставил. Самому бы до лагеря добраться. Выполз наружу и вот – влип, как крыса в лабиринте. Ты ведь меня не бросишь?