Закончилось эта история трагично. Полгода спустя, Рубик пришёл на работу с поясом шахида. Взрывом снесло два этажа. Погибла уйма народа. И какого!
После этого выход кого бы то ни было, побывавшего в Зоне, за пределы кольца оцепления был настрого запрещён.
10. Таблетка бессмертия.
Телега, которую тащили Мелкий и Здоровяк, не спеша, катила по грунтовке. За моей спиной трясся на ухабах саркофаг, он же контейнер, он же, в просторечье, гроб хрустальный или просто - гроб. Сквозь текстолитовое окошко гроба виднелось перекошенное лицо Толика Троячки.
Минули Ивацевичи. Прямо по курсу распластался перекрёсток. Я притормозил, вспоминая. Огляделся. Вон он, тот ельник, в полукилометре ветками шевелит.
Пробормотал:
- Налево поедешь – убитому быть.
И повернул направо.
Объезд занял лишний час тряски по пыльной грунтовке. Но вскоре грунтовку сменила сырая лесная дорожка, потом еще полчаса по сочащемуся водяными лужицами топкому бережку, и моему взору во всей красе предстал дебаркадер - жилище Слепого доктора.
А вот и сам Кораблёв. Сидит, ноги за борт свесил, курит да в воду поплёвывает. Правда, уже не слепой. Я присмотрелся: он что, глаза кровососа себе пересадил? Вот даёт!
Заметил меня, бычок о палубу железную пригасил, да в коробок пустой поместил. Очень он до экологии бережливый.
- Что привёз?
Это мне вместо «здравствуй».
- Не что, а кого, - поправил я его. – Бродяга споры Чёрного бамбука подхватил.
- Сегодня кто, а завтра глядишь, а он уже что, - буркнул Кораблёв и крикнул. – Афанасий, прими!
С дебаркадера спрыгнул и поскакал на четырёх конечностях снорк. Как только этот умник его приручить смог! Хоть Афанасий ни разу не делал в мою сторону никаких поползновений, всякий раз меня при встрече с ним в дрожь бросает.
Подскочив к телеге, Здоровяк и Малой шарахнулись в сторону, снорк деловито взвалил «гроб» себе на плечо и, уже на двух ногах, засеменил на дебаркадер по самодельным деревянным сходням.
- Готовь операционную, - крикнул Кораблёв ему во след.
Я подошёл к доктору, присел рядом. Тот, молча, протянул мне пачку «Кэмела». Я достал одну, прикурил и спросил:
- Чего без настроения?
- Да приходила тут делегация на днях, - буркнул Кораблёв. – Все из себя, в камуфляже, «Калашами» обвешанные, приблуды в ушах торчат, типа рации. Приглашали на «большую землю». Мол, премию мне выписали в придачу к медали за заслуги во всю грудь.
- Вежливо приглашали? – спросил я.
- Пока – вежливо. Только знаю я их награды. В комнату с мягкими стенами пока не расскажу, что знаю. А потом выпотрошат и опилками набьют. Гляди народ: «Мутант Чернобыльский, не опознанный». Ещё и деньгу зашибать моей тушкой будут.
- А если снова придут и уже невежливо попросят?
- А хрен им, - усмехнулся Болотный доктор. – Тут неподалёку выводок «Липучек» обитает. Я вожаку занозу из глаза вытащил. Договорился, чтоб никого чужого не пускали.
- Я же проехал, - сказал я.
- Тебя я им показывал, - махнул рукой Кораблёв. – Так что не бойся. Тут тебя никто не тронет. Наоборот - прикроет, если что.
Он погрозил берегу кулаком:
- А остальным – шиш с маслом! Слышь, Гробовщик, знали бы эти уроды, что вокруг крутятся, подслушивают, да подсматривают, что у меня есть, они бы не в Киеве - в Стокгольме мне премию бы вручали! На карачках бы сюда приползли. Смотри!
Он достал из нагрудного кармана фиолетовую жемчужину и на ладони показал мне.
- Это таблетка бессмертия. Подправляет генетический код. Каждые одиннадцать лет организм, каждая клетка, каждого органа, полностью омолаживается. Принял – и будешь жить вечно. Если, конечно, не убьют. Или от болезни не загнёшься.
- Круто, - сказал я равнодушно. – И чего?
- И ничего, - сник Кораблёв. – Теперь осталось найти человека, которому можно было бы эту таблетку вручить. У тебя никого на примете нет?
Я отрицательно помотал головой.