Компания осмотрела обширный каменный сарай. В углу виднелась большая куча прошлогоднего сена, и пряный запах ударил им в ноздри.
– Как интересно и романтично! - воскликнула одна из девушек, бросаясь на мягкое пахучее сено. Оно зашуршало, девушка утонула в его волнах. Остальные не замедлили присоединиться к ней, выбирая себе места.
Утро ворвалось в сарай сверкающим солнцем и щебетом птиц.
Щурясь от этого радужного света, молодежь медленно стала выбираться наружу. Море ослепило их своими бликами и солнечными зайчиками. Было видно, что ночью прошла гроза, которой никто даже и не заметил, и все вокруг оказалось чисто вымыто, а даль просматривалась до бесконечности.
– Как прекрасно тут! - голос Розины прервал восхищенное молчание. - Какие чудесные рощи! Сколько света и моря!
– Побежали купаться! - крикнул Эжен, но его никто не поддержал.
– Какое купание, Эжен? Вода ледяная, еще рано, - недовольно ответил Ковен, самый молодой член компании. Ему только что исполнилось семнадцать, он выглядел совсем мальчишкой. Над ним частенько посмеивались за то, что у него всегда были женщины старше его самого.
– Люблю зрелость, ребята! - восклицал он в ответ.
Вот и сейчас с ним была девица года на три старше, и единственная не из благородных, не считая, конечно, Эжена. Орези, яркая шатенка с несколько пышноватыми формами и самоуверенным лицом с насмешливой миной. Она явно имела далеко идущие планы на Ковена. Но остальные-то знали, что родители его никогда не снизойдут до такой родственницы, тем более что они были самыми обеспеченными из товарищей Эжена.
– Тогда я искупаюсь в бочке, - засмеялся Эжен и стал сбрасывать одежду. Он окунул голову в бочку, отфыркался и стал плескаться, не обращая внимания на то, что вода стекает ему за брюки.
– Вот погодите, - сказал он, отдуваясь и вытираясь лоскутом льняной ткани, - я вам покажу нечто знаменитое! С ума сойдете от удовольствия!
– А ну-ка рассказывай! - предложил Рубер. - Я с нетерпением послушаю.
– Бревенчатая мыльница. Она на родине моего па называется баня. Там будет много пара и очень горячо. Все кости пропариваются, становишься таким красным, как вареный рак.
– Фу, как противно! - воскликнула Розина, чернявая смазливая девушка с коровьими глазами и бровями, почти сросшимися на переносице.
– А что, в этом что-то есть! - прокричал Сиден, с веселым видом оглядывая компанию. - Давайте позавтракаем и займемся этой баней, так, Эжен?
– Так, так. Однако вы тут занимайтесь приготовлением завтрака, а я поищу кое-чего другого для нашего стола. Тут всего должно быть достаточно. Дениза, хочешь со мной?
Он видел, как застеснялась Дениза и как ей хочется пойти с ним. Она неуверенно поглядела на брата, но тот сделал вид, что даже и не заметил этого. Тогда она победно тряхнула кудрями, храбро вздернула голову и смело шагнула к Эжену.
– Пошли, Эжен, ты мне покажешь, как будешь добывать пищу для нашего общего очага.
И они бодро зашагали по тропинке среди кустов жасмина и барбариса. Отойдя на приличное расстояние и оглянувшись, Дениза бросилась к Эжену, обхватила его шею и прижалась к его губам. Он сдавил ее талию, она слабо ойкнула и прижалась еще сильнее.
– Я так соскучилась по твоим ласкам, мой любимый!
– А мне всю ночь снилась ты, моя Низетта.
Всласть нацеловавшись, они отправились дальше и тут же встретили жену Бабиласа, веселую толстушку.
– С добрым утром сударь и сударыня! Вы уже проснулись?
– С добрым утром, Жанна. Вот идем собирать дань с твоего прижимистого хозяина. Яйца уже есть, а?
– Как же, сударь. Найдутся, для вас всегда все есть, наш благодетель.
– Десятка два приготовь нам на завтрак, да только желток не повреди.
– Минут через десять принесу, ваша милость. Ждите, я мигом.
– Одно дело сделано, - прошептал Эжен на ухо Денизе и чмокнул ее в шею. Она счастливо обернулась к нему, улыбнулась, прижала голову к его плечу.
– Привет, Ашер! Как жизнь?
– О, ваша милость! Здравствуйте, сударь, - это был сын Бабиласа, здоровенный добродушный парень лет двадцати трех. Его простое лицо постоянно излучало радость жизнью и светилось улыбкой. Эжену он нравился.
– Отец далеко? Он мне нужен.
– Рядом, сударь. В свинарнике. Пройдете, или вам позвать его?
– Спасибо, я сам.
Эжен шепнул на ушко девушке: - Это очень кстати, Дениза. Там мы его и прижмем, - он покрепче обнял ее.
– О чем ты, Эжен?
– Сейчас увидишь, моя Низетта.
Они по запаху определили направление и вскоре оказались перед загоном, где среди полудюжины свиней маячила спина Бабиласа. Он был занят уборкой.
– Бог тебе в помощь! - крикнул ему Эжен.
– О, месье Эжен! - распрямляясь, ответил Бабилас. - С добрым утром, сударь. С чем пожаловали? - он потирал натруженную спину.
– Бабилас, я тут оглядел кое-что. Ты здорово устроился. Деньгу гребешь лопатой, - Эжен многозначительно хмыкнул. - Меня дядя Фома просил присмотреть за тобой. Он подумывает, что ты ему мало платишь за все это богатство.
– О, сударь! С чего вы взяли, что у меня много денег? А семья какая? Я же тружусь с восхода и до заката. Прошу вас, сударь…
– Ладно, не пудри мне мозги, Бабилас. Лучше скажи, есть ли у тебя молодые поросята? Нам очень захотелось целого поросеночка отведать. А?
– Для вас, сударь, чего не сделаешь! Будет вам и поросеночек, ваша милость, и кое-что еще, если пожелаете.
– Пока больше ничего не нужно, Бабилас. Спасибо и за поросеночка. К обеду постарайся предоставить. Договорились?
– О чем речь, сударь. Обязательно будет.
– Шельма страшно прижимист и только вид делает, что добродушен, рад меня видеть и услужить, - сказал Эжен Денизе, когда они возвращались к сараю.
– Слушай, Эжен, а не слишком ли ты усердствуешь? Этот человек не понесет непомерно больших убытков? Ведь нас много.
– Не беспокойся, Низетта. Он столько уже нахапал, что тебе со всем своим семейством и не снится. Лишь бы я ничего не докладывал дяде Фоме. А я этого делать пока не собираюсь.
– Неужели все это так просто можно было устроить? Даже не верится.
– Деньги все могут. Потому люди и рвутся к ним. Они дают не только возможность хорошо жить, но и власть. Иногда даже невидимую, но, уж поверь мне, весьма сильную.
– Вот наши обрадуются! Какой пир закатим в обед!
– Ты только не говори про поросенка. Пусть это будет сюрпризом.
У сарая на зеленой лужайке уже был расстелен большой ковер, вытащенный из хозяйских хором. Все уже было расставлено, а Жанна торжественно водружала на середину импровизированного стола огромную сковороду со скворчащей яичницей из двадцати яиц. Сало брызгало, шипело, наполняя воздух восхитительным ароматом.
– Эжен, давай сюда! Вот это пир! Садись быстрее, а то остынет яичница! - голос Эсеба заглушил все остальные шумы и смех.
Завтрак действительно удался на славу. Выпитое вино возбудило парней, у девушек раскраснелись щеки, а глазки заблестели озорными огоньками.
– Теперь вы все свободны в своих действиях, - провозгласил Эжен, поведя руками вокруг. - Если встретите неудовольствие кого-нибудь, скажите, что вы из поместья "Синие скалы". Это название пришло от вон той скалы, что виднеется справа от нас, - Эжен указал пальцем в сторону громады, синеющей в ста шагах от сарая. - Часа через четыре-пять прошу всех прибыть на обед, господа. И не опаздывать, а то ведь сами себя и накажете.