***
Дарклинг проснулся посреди ночи от грозы. Сонный, дезориентированный, едва осознав, что комнату озаряют вспышки молнии, он подумал о Саше. Он быстро поднялся с кровати и направился к комнате девочки. Она уже сидела в кровати, обхватив колени руками. Ее лицо озарилось, когда Дарклинг появился на пороге ее комнаты.
В этот раз он рассказал ей историю о девочке-русалке, которую предали. Это была не совсем подходящая сказка для маленькой девочки, да еще и не с несчастливым концом. Для беспокойной ночи больше подходят истории о смелых героях и сказки со счастливым концом. Впрочем, сказкой та история не была. Но этого знать девочке — или кому-либо еще — было необязательно.
К тому времени, как он закончил свою историю, малышка уже сладко спала. Он подоткнул ей одеяло и развернулся, чтобы уйти, когда обнаружил, что все это время за ним наблюдали. На пороге комнаты, с выражением изумления и настороженности на лице, застыла Алина.
Она отошла от двери, давая ему возможность выйти из комнаты, и закрыла за ним дверь.
— Как давно ты ходишь к ней? — тихо спросила она, избегая смотреть ему в глаза.
— Первый раз — на следующий день после отъезда остальных, — неохотно признался Дарклинг. Он боялся, что Алина разгневается на него и прогонит из своего дома. А он, как бы странно это не было признавать, не хотел уходить. — С тех пор — каждый раз, когда начиналась гроза.
— А я еще не могла понять, почему она перестала приходить… — Алина покачала головой и наконец-то посмотрела ему в глаза. — Почему? Почему ты все это делаешь?
— Потому что она — твоя дочь.
Она молча изучала его. Сколько ночей он так приходил к ее дочери? Сколько раз укладывал ее спать, рассказывая сказки? Алина хотела ненавидеть его за то, что он так беспардонно разгуливал по ее дому и общался с Сашей без ее разрешения, но вместо этого чувствовала только стыд. Как она могла не обратить внимание, что дочь больше не прибегает к ней в ночи, испугавшись вспышек и грома? Эта была ее дочь, ее малышка, и она позволила себе упустить такое, потому что была слишком поглощена собственными проблемами и переживаниями. Ее не было в те минуты, когда дочь нуждалась в ней.
Но Александр был.
Монстр. Убийца. И каждую ночь, когда гроза подходила слишком быстро к дому, он приходил к ее дочери, зная, что ей страшно.
Алина взяла его за руку и повела дальше по коридору. Она знала, что в доме полно слуг с длинными носами и большими ушами, что обязательно будут слухи и косые взгляды, но сейчас ей было плевать. Она любила своего мужа, но он никогда не понимал ее и ее тяги к силе. Дарклинг был прав: Мал никогда не сможет помочь Саше. И от этой горькой правды у Алины саднило сердце.
Она привела его в свою комнату и закрыла за ними дверь. Когда она повернулась к нему, то увидела на его лице удивление и недоверие. Она протянула руку и прижала ладонь к его щеке. Он вздрогнул.
— Что ты делаешь? — прошептал он. В глазах читался вопрос. Он искал подвох в ее действиях, ожидал очередной ловушки, повода его сковать и заточить в темнице.
— Мы равны, — сказала Алина, неотрывно смотря ему в глаза, чувства в ее взгляде — отражение его.
Не играй со мной. Я этого не переживу.
Они равны. Злобная шутка вселенной. Двое самых могущественных гриша с редким даром, которым было предначертано править. А теперь они оба не больше, чем просто отказники, брошенные на произвол судьбы. Алина лишилась своей силы, и после этого Дарклинг недолго остался при своей. Равные. Подобные друг другу. Единственные в своем роде.
Алина приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Это было легчайшее прикосновение губ, скорей намек на поцелуй, чем он самый, и все же Дарклинг замер. Тело Алины ныло от желания прижаться к нему, но она не поддавалась инстинкту. Была не ее очередь делать шаг.
Она отстранилась и заглянула ему в глаза. Алине не удалось прочесть эмоцию, мелькнувшую в его взгляде.
— Чего ты хочешь, Алина?
— Тебя, — честно ответила она. С той ночи после праздника. После того, как он пришел к ней в Малый Дворец в обличье Мала. После того, как он раскрыл ей свое имя. Эта связь не была нужна им обоим. Но она никак не проходила, делая все только хуже.
— Меня… — повторил он, а затем уголки его губ приподнялись. Улыбка вышла грустной и вымученной. — И как это будет? Мы проведем эту ночь вместе, а завтра сделаем вид, что ничего не произошло? — ему в голову пришла внезапная догадка. — Или нам даже не придется притворяться, потому что ты отошлешь меня прочь.
— Не хочу думать о том, что будет завтра.
Он нежно провел пальцами по ее щеке.
— Все еще живешь одним мгновением.
— И наслаждаюсь каждым мигом.
Дарклинг медленно склонил голову. Он был так близко, что Алина чувствовала его теплое дыхание на своих щеках. На задворках ее сознания мелькнула мысль: «Еще не поздно все прекратить». А потом Дарклинг поцеловал ее, и она прогнала эту мысль прочь.
Этот поцелуй не был похож ни на один из тех, что они разделяли раньше. Они целовались медленно, с легкой ноткой грусти и неуверенности, словно каждый ждал, что другой внезапно отстранится и заявит, что это все большая ошибка, и ощущали неуверенность от того, что это не происходило. Алина больше не испытывала прилива уверенности от его прикосновений, но ее кожа все равно горела; одну руку он запустил в ее распущенные белые волосы, вторая покоилась на ее спине, не давая уйти, но и не притягивая девушку ближе.
Они не спешили. Впереди была ночь, целая вечность, и хотя они оба понимали, что на самом деле это не так, они наслаждались каждым мгновением, пока за окном сверкали молнии, постепенно удаляющиеся за горизонт.
Предрассветные часы подкрались незаметно. Скоро весь дом начнет пробуждаться, заскрипят половицы, когда слуги будут обходить дом, открывая окна и впуская свежий, пахнущий дождем, ветерок. Алина понимала, что стоило бы увести Дарклинга из комнаты, прежде чем их застанут вместе, но ей ужасно не хотелось вставать. Она глубоко вздохнула, раздосованная, что даже сейчас не может полностью отпустить рассудительную часть себя и просто получить удовольствие, и прижалась щекой к обнаженной груди Дарклинга. Александра.
— Позволь мне остаться, — прошептал он, словно бы прочитав терзающие ее мысли. Длинные пальцы водили вверх и вниз по ее позвоночнику, посылая голодные искры по всему телу. — Позволь мне стать частью твоей жизни.
— И как ты себе это представляешь? — Алина невесело улыбнулась. — Каждую ночь я буду засыпать в объятиях мужа, пока ты спишь через несколько комнат от нашей? Каждое утро ты будешь учить Сашу скрывать ее способности, пока Мал и я обучаем других детей? А по вечерам мы будем сидеть за одним столом, обсуждая планы на выходные? Ты так это видишь?
Он промолчал.
Алина тяжело сглотнула.
— Я люблю его.
«Любишь, а сама пустила человека, которой его пытал и угрожал убить, в вашу постель.» — обвиняюще прошептал внутренний голосок.
— Я знаю.
Внутри у Алины все сжалось. Ей не хотелось ни о чем думать. Ни о Мале, который не простит ей этого, когда обо всем узнает, ни о слугах, которые будут осуждающе на нее смотреть каждый раз, как она появится на пороге комнаты. И уж тем более она не хотела думать, что этот поступок говорит о ней самой. Почему она так поступила со своим мужем, с самой собой? Разве Дарклинг не разрушил ее жизнь, не пытал и не ранил ее друзей, оставив после себя неизлечимые раны? Этот человек без колебаний ослепил собственную мать и натравил на Алину ничегоя, чтобы усилить связь между ними двумя, подчинить девушку своей воли. Почему она так уверена, что не очередная игра? Притворство, способ вернуть свою силу и заполучить трон?