- Дедушка, вам чего? - молодая продавщица вернула в реальный мир Сергея Константиновича.
- Ой, извините, совсем задумался. Мне, пожалуйста, бутылочку Экстра-Ситро нашего и килограмм апельсинов.
-С вас сто семнадцать рублей. Социальная карта москвича или еще какие-нибудь скидки есть?
- Нет, доченька. Спасибо тебе большое. - Забрав с прилавка пакет с покупками и сдачу, он вышел из магазина.
На улице опять пошел снег. Белые хлопья старательно пытались скрыть грязь и слякоть на тротуарах, но как только касались их, тут же становились такого же грязно-коричневого цвета. Натянув шапку пониже, Сергей Константинович зашагал в сторону видневшегося вдали здания городской больницы.
Коридоры медицинского учреждения встретили привычным запахом медикаментов и толпой галдящих посетителей. Сдав вещи в гардероб, он поднялся на четвертый этаж по ступенькам, лифтам он не доверял. В отделении кардиохирургии как всегда царила тишина, только несколько человек преклонного возраста бродили по коридору. Лампы дневного света мерно гудели под потолком, придавая и без того бледной коже стариков белизны. Выцветшая табличка на дверях палаты с номером шесть. Внутри просторной комнаты восемь коек, из которых занято всего три, остальные сиротливо скалятся пружинами из-под затертых матрасов. Сашка как всегда стоит у окна. Хотя какой он уже Сашка, давно уже Александр Семенович. Услышав шаги за спиной, он медленно повернулся, и на его изрезанном глубокими морщинами лице промелькнула улыбка.
- Сергей! Привет! Рад тебя видеть! - Саша присел на край своей койки и пригласительно похлопал по матрасу рядом с собой.
- Привет! Вот гостинцев тебе тут принес, как всегда, лимонад твой любимый. - Сергей Константинович поставил пакет рядом с прикроватной тумбочкой и присел на койку рядом с другом. - Рассказывай, как ты?
- Да что рассказывать то? Все как обычно, давление скачет, аритмия никуда не делась. Вот все обещают операцию делать, только ждут улучшения. А чего ждать то? Мне не восемнадцать лет, вряд ли что изменится. Ты лучше рассказывай как ты? Что нового?
- Да все так же, Саш. Тоже ничего не изменилось. Что в стране твориться рассказывать не буду, тебе и так худо. А так все, как и прежде. Только сердце тоже недавно начало беспокоить. Никогда не болело, а тут на тебе, хотя на погоду может так реагирую, не знаю. Скоро к тебе подселюсь, вот по соседству лягу. Кстати, а как сосед твой? Не помню как его зовут. - Сергей кивком головы указал на ближайшую койку.
- Федор Иванович? Так все. Нет его больше. Вчера утром проснулись, а он уже белый весь. Ночью сердце остановилось. Все меньше нас, Серега. Все меньше. Скоро уже совсем не останется.
- Да, тут ты прав. - тяжело вздохнул Сергей. - С нашего танкового взвода только мы-то с тобой и остались. Всех ведь уже похоронили. Даже Ваську, который самый младший был.
- А помнишь, Серега на последнее девятое мая, нас всего десять человек было. И, знаешь что, не про всех же знают, что нет их уже. И стулья ставят по списку. И вот сидим же мы, как всегда поздравляют нас, а я все на пустые стулья смотрю. И, самое странное, внутри и тоска и радость. Вот, вроде умерли они, нет их больше, а в глубине души, так глубоко, что самому себе признаться страшно, радость за них. Радостно, что нет больше их в этом мире. Что не увидят они больше, что со страной их твориться. Что с людьми, за будущее которых мы кровь проливали, стало. Радостно, что не увидят они больше того унижения. Что сердца их больше не будут на куски разрываться при взгляде в телевизор. И так радостно, что аж хочется, что бы и твой стул быстрее пустым стал...