Этому способствовало также подписание Советским Союзом 1 января 1942 г. в Вашингтоне Декларации Объединенных Наций – 26 государств, начиная с США и Великобритании, ведущих войну против «держав оси».
Советский Союз смог подписать этот документ, не нарушая пакта о нейтралитете с Японией, поскольку в нем содержалось обязательство «употребить все его ресурсы, военные и экономические», только «против тех членов тройственного пакта и присоединившихся к нему, с которыми это правительство находится в войне».
В Декларации содержалось также обязательство Объединенных Наций о взаимном сотрудничестве и отказе от заключения сепаратного соглашения о перемирии или мире с их врагами, аналогичное обязательству держав оси, содержащемуся в их соглашении от 11 декабря 1941 г.[321]
Реакция держав оси на эту Декларацию не замедлила последовать. 18 января 1942 г. в Берлине было заключено дополнительное к упомянутому пакту военное соглашение между представителями вооруженных сил Японии, Германии и Италии.
15 декабря 1941 г. японский проект соглашения о разграничении зон оперативной ответственности («сакусэн танто тиики») был вручен генералом Осима Риббентропу.
Внося этот проект, Токио стремился получить «компенсацию» за свой вклад в борьбу против США и Великобритании в связи со своим вступлением в войну на Тихом океане и захватом обширных территорий Восточной Азии, а также исходя из такого «козыря», как поражение германских войск под Москвой. Япония стремилась отыграться, памятуя о намерении Гитлера и Риббентропа, высказанном ими Мацуока в марте 1941 г., поделиться с Японией после победы Германии над СССР только той частью Советского Союза к востоку от Уральского хребта, которую они сочтут приемлемой. Японская сторона решила взять реванш у Берлина, как бы зарезервировав за собой в случае ликвидации нашей страны как субъекта международного права и, следовательно, утраты действия пакта о нейтралитете с ним после победы Германии претензии на советские территории, наряду с территориями зарубежной Азии к востоку от 70-го градуса восточной долготы. При этом в отношении СССР данное предложение делалось в неявной форме, без упоминания его территории, с тем чтобы не дать оснований обвинить Токио в нарушении пакта о нейтралитете (и такой замысел, судя по материалам Токийского процесса 1946—1948 гг., оправдался, ибо ни японский проект тройственного военного соглашения, ни его окончательный текст не были поставлены в вину японской стороне).
Этот замысел Токио был разгадан в Берлине и вызвал неудовольствие, во-первых, нежеланием связывать себя какими-либо обязательствами воевать против Советского Союза, ограничившись согласованием только оперативных планов, и во-вторых, легко подразумеваемыми, хотя прямо и не выраженными намерениями в отношении восточных районов СССР, но без их конкретного поименования. В Берлине показались чрезмерными аппетиты Токио и в отношении других районов Азии.
В пользу того, что проект Японии в отношении СССР касался лишь периода после его разгрома и как следствия утраты силы пакта о нейтралитете, свидетельствует заявление Муссолини 27 декабря 1941 г. в связи с получением из Берлина в этот день упомянутого японского проекта с предложением о его принятии после некоторых изменений. В своем выступлении дуче, в частности, заявил: «…Ситуация на Восточном фронте постепенно будет стабилизироваться. Германия оккупирует те территории, которые она сочтет необходимым с целью ликвидации России как противника»[322].
Что же касается возражений германских ведомств против японского проекта, то они заключались в следующем.
Командование вермахта заявило, что, по новому соглашению, линия разграничения военных операций не должна быть слишком жесткой, претензии Японии на советскую территорию могли бы быть более обоснованными только после ее вступления в войну с СССР, что Япония должна взять на себя отсутствующие в ее проекте обязательства поставить под контроль транспортные коммуникации в Тихом и Индийском океане, по которым направляются стратегические грузы из США в СССР, и что вообще Германии после его разгрома не следует уступать Японии большие территории в Азии.
Управление экономики и вооружений, солидаризируясь с вермахтом, предлагало сохранить в зоне военных операций Германии все основные промышленные районы Сибири, ссылаясь, например, на тесную экономическую связь Урала и Кузбасса, проведя границу упомянутых зон с Японией по Енисею, через Саянский хребет и далее по границе СССР с Тувой, Китаем и Афганистаном и далее по ирано-афганской и ирано-индийской государственным границам, но еще лучше с включением в германо-итальянскую зону части Индии, а в случае невозможности одобрить это предложение по политическим соображениям оставить этот вопрос открытым, не соглашаясь с предложениями Токио.
Однако правительство Германии, найдя постановку вопроса о разделе СССР в данном соглашении преждевременным в связи с сохранением в силе японо-советского пакта о нейтралитете и стремясь не обострять отношения с Японией, решило ограничиться двумя поправками: «…1) граница зон оперативной ответственности проходит примерно по 70 градусу восточной долготы и 2) Япония обязуется более активно и в более широких масштабах действовать против вражеских торговых флотов в своей зоне; а в случае необходимости (сосредоточение флота противника) стороны усиливают свои операции соответственно: Япония – в Атлантике, а Германия – в Тихом океане»[323].
Важно также, что подписание соглашения не официальными представителями правительств, а лишь представителями вооруженных сил сторон, с целью предупредить истолкование этого соглашения как договоренность о разделе территории СССР и других стран Азии на сферы влияния (в отличие, например, от секретного дополнительного протокола к советско-германскому пакту о ненападении 1939 г.), уполномоченный представитель вооруженных сил Германии фельдмаршал В. Кейтель снабдил специальной вербальной оговоркой, что данное соглашение не означает установления будущих политико-административных границ с Японией примерно по 70° восточной долготы на Азиатском материке и что этот вопрос может быть поставлен только тогда, когда он станет острым[324], т. е. после нападения Японии на СССР.
И хотя это соглашение, так же как и Декларация Объединенных Наций от 1 января 1942 г., что оговаривалось в его тексте[325], распространялось на момент их подписания только на «общего врага» – т. е. государства, с которыми все державы оси находятся в состоянии войны (в число их СССР не входил), в советской историографии об этом либо умалчивалось, либо, вопреки фактам, утверждалось, что своим острием оно было направлено не против США и Великобритании, а против Советского Союза[326] и что «Западная Сибирь, Забайкалье и другие советские территории должны были во этому соглашению стать объектами захвата японской армии»[327].
В начале марта 1942 г. на координационном совещании ставки и правительства был принят генеральный план дальнейшего ведения войны, который исходил из развития наступательной стратегии против англо-американского блока на основе серьезных успехов в первые несколько месяцев войны (в результате этого к началу мая была захвачена территория Восточной Азии площадью около 10 тыс. кв. км с населением около 400 млн. чел., в том числе стран южных морей – 4 с четвертью млн. кв. км с населением более 200 млн. чел.)[328].
В связи с этим и под влиянием разгрома немецких войск под Москвой на совещании было принято решение, не участвуя пока что в войне с СССР, попытаться вбить клин в его отношения с США и Великобританией[329].
327
Дубинский A.M. Международные отношения на Дальнем Востоке в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 – май 1945 гг.). – Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн.2. Гл.6. М., 1973. С. 191.
329
Гольдберг Д. И. Указ. соч. С. 37—38; Славинский Б.Н. Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. С. 155.