— Можете все тут обыскать, — процедила она, — но если что-нибудь сломаете…
Она не договорила, потому что Белло, еще более усердный, чем обычно, долбанул ее разрядом электрошокера. Женщина свалилась без сознания.
— А без этого нельзя было обойтись? — неодобрительно проговорила серп Кюри. — У вас дело ко мне, а не к бедной Эве.
Сан-Мартин интуитивно бросился к задней двери и, само собой, обнаружил на снегу красноречивую цепочку следов.
— Она ушла пешком! — крикнул он, обращаясь к Белло. — ¡Apurate[16]! Она не могла уйти далеко.
Серп Белло взял след, словно настоящий бладхаунд. Он понесся по заснеженному склону и исчез за деревьями.
Сан-Мартин нырнул обратно внутрь, торопясь ко входной двери. Дорога вьется по склону этого же холма. Если Белло не удастся догнать девчонку пешком, возможно, Сан-Мартин сможет перехватить ее на машине. Незадача — на пути встала серп Кюри. Сан-Мартин снова поднял свой пистолет, а она в ответ вынула свой — с коротким и таким широким стволом, что в нем мог бы поместиться мяч для гольфа. Ручная мортирка! По сравнению с ней его пистолет все равно что детская пушечка, стреляющая горохом. Однако Сан-Мартин не собирался отступать.
— У меня особое разрешение от нашего Верховного Клинка стрелять в вас, если будет необходимо, — предупредил он.
— А у меня нет разрешения ни от кого, — парировала серп Кюри, — но я буду более чем счастлива проделать то же самое с вами.
Они стояли, целясь друг в друга, еще несколько мгновений, а потом серп Кюри отвела свое оружие в сторону и выстрелила через открытую входную дверь.
От взрыва вылетели передние стекла хижины, ударная волна сбила Сан-Мартина с ног, а серп Кюри… стояла на прежнем месте, едва шелохнувшись. Сан-Мартин подполз к дверному проему на четвереньках и увидел, что выстрел мортирки превратил его машину в костер.
Серп Кюри выстрелила еще раз — в свой собственный автомобиль.
— Ну вот, — удовлетворенно сказала она, — по-видимому, теперь вам придется остаться на обед.
Сан-Мартин посмотрел на пылающие машины и вздохнул. Теперь над ним станет хохотать вся Чиларгентина. Он взглянул на серпа Кюри — серо-стальные глаза, спокойный контроль над ситуацией — и понял, что против Marquesa de la Muerte у него с самого начала не было ни шанса. Ему ничего не оставалось, кроме как воззриться на нее взглядом, полным укоризны.
— Ай-яй-яй! — сказал он, грозя ей пальцем. — Как нехорошо!
• • • • • • • • • • • • • • •
…Но и во сне мне часто видится, как я кого-то выпалываю.
Есть сон, который возвращается раз за разом. Я иду по незнакомой улице, которую я, однако, должна бы знать, но нет — я ее не узнаю. В руке у меня вилы. В реальной жизни я ими никогда не пользуюсь, потому что это не очень подходящий для прополки инструмент: зубцы неудобные, и к тому же при ударе они вибрируют, издавая нечто среднее между звоном и протяжным стоном. Похоже на отупляющую вибрацию двузубца тонистов.
Передо мной возникает женщина, которую мне предстоит выполоть. Я всаживаю в нее вилы, но они не причиняют ей вреда — раны мгновенно затягиваются. Она не выказывает ни огорчения, ни испуга. Радости в ней тоже нет. Она просто смирилась со своей участью и ждет. А я продолжаю свои бесполезные попытки. Она открывает рот и что-то говорит, но голос у нее тихий, и жуткие завывания вил глушат его. Мне не удается расслышать, чтó она говорит.
И тогда я с криком просыпаюсь.
— Из дневника почтенного серпа Кюри
32
Паломничество с осложнениями
«Все публикары подключены к единой сети, но серпы могут узнать об их передвижениях только тогда, когда навигационные данные попадают в „задний мозг“. Это происходит раз в шестьдесят минут — с такой частотой ты должна менять публикары».
Давая свои инструкции, серп Кюри страшно торопилась, так что оставалось только надеяться, что Цитра запомнила все. Она справится. Время ученичества сделало ее самодостаточной и изобретательной.
Она бросила первый публикар в каком-то городишке точно вовремя. Девушка опасалась, что в Чиларгентинском регионе может не оказаться достаточного количества свободных публикаров, особенно в этих отдаленных краях, но Грозоблако, этот отличный планировщик, точно прогнозировало местные нужды, поэтому всегда и везде на любой спрос имелось достаточное предложение.