И совсем даже не просто.
Цитра стояла с мокрыми глазами и плотно сжатыми губами. А Роуэн, как ни крепился, дышал неровно, толчками. У него кружилась голова.
Затем серп Фарадей повернулся к Цитре:
— Проверь, пожалуйста, ее пульс.
— Кто — я?
Серп был человеком терпеливым. Он не повторил просьбу. Он вообще никогда не просил дважды. Цитра не трогалась с места. Тогда он сказал:
— На сей раз это не проверка. Я действительно хочу, чтобы ты подтвердила, что пульс у нее отсутствует.
Цитра протянула руку к шее женщины.
— С другой стороны, — подсказал серп.
Девушка прижала пальцы к сонной артерии чуть пониже уха женщины.
— Не бьется.
Удовлетворенный, серп Фарадей встал.
— И это всё? — спросила Цитра.
— А ты чего ожидала? — буркнул Роуэн. — Хора ангелов?
Девушка взглянула на него наполовину сердито, наполовину жалобно:
— Я имела в виду… все это как-то так… по-будничному…
Роуэн понимал, что она имела в виду. Он пережил электрошок, забравший жизнь у его школьного товарища. Тогда было ужасно, но сейчас, непонятно почему, в сто раз хуже.
— А что теперь? — спросил он. — Уйдем и так и оставим ее здесь?
— Лучше не маячить, — ответил серп, стуча по кнопкам на своем телефоне. — Я сообщил коронеру, чтобы он забрал тело миссис Беккер. — Фарадей взял письмо, которое она написала, и сунул в один из своих многочисленных карманов. — Вы отдадите письмо ее родным на похоронах.
— Что? — поразилась Цитра. — Мы пойдем на ее похороны?!
— Мне показалось, вы говорили, что лучше не маячить, — заметил Роуэн.
— Маячить и оказать уважение — вещи совершенно разные. Я хожу на похороны всех, кого выполол.
— Это у серпов такое правило? — спросил Роуэн. Он в жизни не бывал на похоронах.
— Нет, это сугубо мое правило, — отрезал Фарадей. — Оно называется «соблюдай приличия».
Уходя, Роуэн и Цитра избегали встречаться взглядом с глазами коллег мертвой женщины. Оба поняли, что сегодня прошли обряд инициации. С этого момента их учеба началась по-настоящему.
Часть вторая
ДА НЕ БУДЕТ НАД ТОБОЙ ИНЫХ ЗАКОНОВ
Заповеди серпов
1. Убий.
2. Убий без лицеприятия, без ненависти или злого умысла.
3. Наделяй годом иммунитета ближних тех, кто принимает явление твое, и тех, кого сочтешь достойными.
4. Убий ближних тех, кто противится.
5. Служи человечеству все дни твои, и да имеют твои ближние иммунитет до конца дней твоих.
6. Живи праведно как на словах, так и на деле, и записывай в дневник каждый день твой.
7. Не убий другого серпа, кроме себя самого.
8. Не владей никакими благами земными, кроме мантии твоей, кольца и дневника.
9. Не заводи ни супруга себе, ни детей.
10. Да не будет над тобой иных законов, кроме изложенных здесь.
• • • • • • • • • • • • • • •
Раз в год я пощусь и размышляю над заповедями. Собственно говоря, я думаю о них каждый день, но только раз в году позволяю им стать единственной пищей для ума. Они гениальны в своей простоте. До Грозового Облака правительства опирались на конституции и обширные своды законов, которые, впрочем, бесконечно дискутировались и переиначивались. Различные толкования одних и тех же доктрин нередко приводили к войнам.
Когда я была гораздо более наивна, я полагала, что простота наших заповедей ограничивает пространство для их трактовок — под каким углом зрения на них ни смотри, они остаются одними и теми же. Но уже в течение многих лет меня мучает и ужасает то, какими податливыми и растяжимыми они могут быть, какие страшные вещи мы, серпы, иной раз пытаемся объяснить и оправдать.
В свои ранние годы я еще застала тех немногих серпов, которые были живы в эпоху создания заповедей. Сейчас не осталось никого — все они воспользовались седьмой заповедью. Мне хотелось бы расспросить их, как появились на свет законы серпов. Что привело к созданию каждого из них? Как подбирались слова? Были ли какие-то заповеди отвергнуты еще до того, как их высекли в камне?
И почему их десять?
Из всех заповедей наибольшее беспокойство вызывает у меня десятая. Ибо тот, кто возносится над законами, мостит прямую дорогу к катастрофе.
— Из дневника почтенного серпа Кюри
6
Элегия серпов
Самолет вылетал по графику. Как обычно. Хотя погода пока еще не поддавалась полному контролю, неприятности всегда можно было отвести в сторону от аэропортов и летящих самолетов. Большинство авиакомпаний могло похвастать 99,9 % точности в соблюдении расписания.
Рейс был заполнен, но поскольку кресла располагались широко, впечатления скученности не возникало. В эти дни путешествовать по воздуху было так же комфортабельно, как сидеть в собственной гостиной. К тому же пассажиров развлекала живая музыка. В салонах самолетов разливались звуки скрипок и голоса певцов. Не полет, а сплошное удовольствие. Цивилизация! Исключительно приятный способ добраться до места назначения. Не то что в Эпоху Смертности.
Однако сегодня пассажирам рейса Биг-Скай-Эйр 922 было предназначено отправиться совсем не туда, куда они собирались.
Бизнесмен с удобствами расположился в кресле 15 С, в проходе. Он всегда брал 15 С — не из суеверия, просто по привычке. Когда ему не удавалось его получить, он выходил из себя и злился на того, кто увел место у него из-под носа. Фирма, которой он управлял, занималась технологией гибернации. Настанет день, и благодаря усилиям его компании путешественникам будет казаться, что даже самая долгая дорога длится считанные минуты. А до той поры бизнесмен довольствовался Биг-Скай-Эйр — если, конечно, ему доставалось место 15 С.
Посадка продолжалась. Бизнесмен провожал глазами идущих по проходу пассажиров, но без особого интереса — только чтобы удостовериться, что сумки и баулы не заденут его плечо.
— Вы летите домой или наоборот, из дома? — поинтересовалась женщина с сиденья 15 А. Кресла 15 В не существовало. Концепция В-мест, на котором один пассажир был зажат между двумя другими, отправилась в небытие вместе с другими неприятными вещами типа болезней и правительства.
— Из дома, — ответил бизнесмен. — А вы?
— А я домой, — сказала женщина с глубоким вздохом облегчения.
За пять минут до вылета внимание бизнесмена привлекла к себе суматоха в носовой части. В самолет вошел серп и заговорил с бортпроводницей. Путешествующий серп занимает любое место, какое захочет. Может прогнать пассажира на другое кресло, а то и вовсе на другой рейс, если в самолете нет свободных сидений. Ходили даже пугающие слухи о серпах, выпалывавших пассажиров, которых прогнали.
Бизнесмену оставалось только надеяться, что этот серп не выберет место 15 С.
Какая у него необычная мантия! Глубокого синего цвета, усеянная сверкающими драгоценными камнями — похоже, бриллиантами. Слишком бросающаяся в глаза, вопреки традициям серпов. Бизнесмен не знал, что и думать. На вид серпу было лет тридцать семь — тридцать восемь, но это, конечно, ничего не значит, сейчас никто не выглядит на свои годы. Ему могло быть как тридцать с чем-то, так и двести тридцать с чем-то. Темные ухоженные волосы. Пронизывающие глаза. Когда серп посмотрел в салон, бизнесмен постарался не встретиться с ним взглядом.
Позади первого серпа появились трое других. Они были моложе — слегка за двадцать. Мантии, яркие и разноцветные, тоже были украшены драгоценными камнями. Яблочно-зеленое одеяние темноволосой женщины усеивали изумруды, на оранжевой мантии одного молодого человека поблескивали рубины, а на желтой мантии другого — золотистые цитрины.
Как там называют группу серпов — кажется, «элегия»? Очень странно, что для такого редкого явления существует особое слово. Серпы всегда держатся поодиночке, бизнесмен никогда не видел, чтобы они путешествовали группами.