Манко услал Алёну обратно в Харьков...
А вчера, или, точнее, позавчера... Потому что вчера Манко проснулся под вечер и отмокал в море, пока не стемнело... С удовольствием вспоминая это ощущение... Когда после шашлыков, вина и ночного купания... Которое само по себе осталось в памяти... Белым треугольником... Мелькавшим в глубине...
"Блядь, она хорошо ныряла... - вспоминал он, - след от купальника... Плыл в глубине, как электрический скат... Или отражение чайки..."
Он ловил её руками, она ускользала...
Поймал только, когда приземлились...
Как медведь лосося... в горной речке...
И потом, когда они шли в обнимку... Он всё время лапал её большую грудь... И казалось, что он тащит под мышкой огромную рыбину-блядину... Белугу-касатку...
Нет, это она его называла "касатиком"...
Вообще она была чудная - как будто пришла пешком из довоенной фильмы....
"Что же ты не нырнул за мной, касатик? - сказала она на берегу. - Моё тело было из тех же букв, что твоё лето..."
"Странные слова говорила... Сумасшедшая баба... Но при этом тело у неё такое, что... Не, давно такого не было... Просто русалка, блядь..." - думал Манко, счастливо потягиваясь...
Он шёл по выжженному солнцем парку "Литфонда" к калитке, которая вела на набережную...
И вдруг заметил в стороне от тротуара - на рыжем газоне - белую фигурку...
Доплер стоял, прислонившись к чёрному стволу с таким неприкаянным видом, что Манко - вспомнив к тому же, как прождал его накануне битый час в кафе - думал было теперь пройти мимо...
Но всё же сказал "Здравствуйте, Пётр Григорьевич. Как ваши дела?"
Доплер ответил не сразу. Он посмотрел на Манко затуманенным взглядом, начал было что-то говорить, но ничего не сказал.
- Ну, я пойду, - сказал Манко, - простите.
- Постойте, - сказал Доплер, - можно, я с вами... Немного пройдусь?
- Конечно, - сказал Манко, - а где Лена?
- Лена... Лена, Лена, Лена... - Доплер на ходу похлопывал себя сухой веточкой по белой штанине.
- А Лены больше нет, - сказал он, - или меня больше нет, если угодно...
- Чего это? - удивился Манко. - Мне это не угодно. Её нет, так может ещё и к лучшему... А вы есть, Пётр Григорьевич. Рассказывайте, что произошло? Я, между прочим, депутат, так что мне вы можете всё говорить...
- Я шёл по набережной, - сказал Доплер голосом, который показался Лёне каким-то театральным, жеманным... Впрочем, он подумал, что слышал такой голос ещё и у тяжёлых больных...
- ... в том месте, где стоят палатки, знаете, за холмом, на холме... Несколько штук... Вот туда я забрёл, и увидел, как она...
- Что? Мне вы можете всё говорить, как врачу...
- Совокуплялась...
- С кем?
- Он подходил к нам несколько дней назад... Огромный парень - больше, чем вы... Такой, знаете... Спортсмен...
- Ну да, знаем мы этих спортсменов...
- Сексуальные фантазии вообще довольно банальны, так что это всё вполне естественно... Сначала я даже подумал, что на это не стоит обращать внимание... Молодая девушка, вы понимаете... Не нагулялась... И пусть уж лучше с этим... Живым воплощением... Чего? Я даже не знаю, чего... Воплощением плоти.... У меня мысли путаются... А потом я понял, что где-то в этом месте... жизнь кончилась.
- Да вы что, Пётр...
- Нет, нет, не перебивайте меня... Я стоял и смотрел с такой возвышенности, как они там лежали и ласкали друг друга... Я наблюдал очень долгий куннилингус... Прямо как в зоопарке, а потом и коитус... Который едва не случился на берегу... Но вокруг уже были люди... И она потащила его за руку в море... И там они это делали, стоя по пояс, она на нём сидела... Я всё видел с холма... А потом снова лежали на берегу, и он её ласкал... Огромное тело, я видел, как играют мускулы на его спине... Анатомический театр... Краски: жёлтая, коричневая, лимонная... Немного лиловой... Всё это под открытым небом... И знаете, что я почувствовал?
- Пойдёмте к ним, - сказал Манко, - я навсегда отобью у этого "спортсмена" охоту...
- Я почувстовал, что это - и моё тело тоже... Понимаете? А я смотрю на это со стороны... Меня уже нет... Потому что я за это время так к ней... Что в ней теперь больше Доплера, чем вот в этом, - он взял двумя пальцами рукав, поднял свою руку, отпустил, и она безвольно упала вниз...
- Пошли, пошли, - сказал Манко, - потерпите ещё минутку, сейчас вы всё это забудете..
- Нет, - сказал Доплер, - я не забуду. И мы туда не пойдём, ни-ни...
- Ну, как вам угодно... А я вас тогда прождал час, в кафе, когда мы договорились ехать...
- Она заупрямилась, - сказал Доплер, - простите, я ничего не мог сделать... Я как раз хотел с вами ехать, не знаю, как сказать... Я серьёзно воспринял ваш рассказ... О том, что приключилось с вами на дороге... Я подумал, что с вами можно заехать в запретную область... На автомобиле... Знаете, Ульрих - герой романа Музиля - говорил, что он хочет прямо на автомобиле проехать через ту область, про которую писали туманные мистики...
- Да, всяко бывает... Но я уже это проехал, знаете, просто выкинул наконец всё это из головы... Идёмте, - Манко взял Доплера за запястье... И сразу же выпустил его руку, как бы одёрнув себя за панибратство...
Но Доплер теперь интерпретировал всё по-своему...
- Вот видите? Меня уже нет. Вы сами только что почувствовали. Так что никуда мы не пойдём. Давайте вот здесь присядем, если вы не возражаете... Вы завтракали?
- Перекусил, - сказал Манко, - но здесь вообще не стоит есть. Давайте тогда в нормальное кафе... В "Орфей", что ли.
- Встретимся там через час, - предложил Доплер, - идёт? Мне нужно ещё в одно место зайти... - он усмехнулся, осознав, что фраза получилась двусмысленная... Но уточнять не стал...
Они в этот момент были уже в конце набережной, дальше асфальт переходил в бетонные плиты, с которых можно было либо сойти к морю, либо, если дальше пойти - на тропинку, вытоптанную в траве - она огибала невысокий двойной холм, напоминавший женскую грудь, и где-то там обрывалась...
Пройдя десять метров, Манко обернулся и увидел, что Доплер не пошёл ни к морю, ни вдоль... А, сделав несколько шагов вглубь суши, приблизился к человеку в кожаном шлеме...И о чём-то стал с ним говорить... Сразу было ясно, о чём, хотя мало ли... Манко вспомнил, что когда впервые увидел этого человека, даже не заметил, что за спиной у него стоит дельтаплан с мотором...
Когда человек в шлеме жестом пригласил Доплера к своей "этажерке", Манко, сам не зная, зачем он это делает... Быстро пошёл назад.
- А мне можно полетать? - сказал он.
- Можно, конечно, - сказал человек в шлеме... И крикнул в сторону группки лётчиков, стоявших чуть поодаль:
- Игорь! Клиент!
- Нет, - сказал Манко, - я с Игорем не хочу.
- Почему же? Ладно, клиент всегда прав. Хотите со мной, подождите. Полёт длится восемь минут. Вы - следующий.
- Нет, - сказал Манко, - следующим я тоже не хочу.
- Чего же вы тогда хотите? - задумчиво спросил человек в шлеме и погладил завитые усы - разводя в стороны большой и указательный пальцы...
- Я хочу полетать со своим старшим другом, - сказал Манко, - вдвоём. Сам буду вести самолёт, то есть дельталёт... Но я и самолёты водить умею. Я и в ВДВ служил...
- Так вы, батенька, тогда умеете сигать с самолётов, - усмехнулся человек в шлеме, - а с дельталётов это тоже возможно, но сложнее. Я один это умею...
- Вы меня не дослушали, - сказал Манко, - это я так, к слову... Я почётный член аэроклуба... Вообще, разрешите представиться...
И Манко перечислил все свои титулы - не забыв и депутатский...
- Ну и что? - сказал усач. - Это что, даёт вам право вот так брать у меня машину... А если разобьётесь? Что тогда?
- Я не собираюсь разбиваться, у меня дел много на земле, - сказал Манко, открыл маленькую кожаную сумочку и стал показывать дельталётчику документы...
Доплер за всё это время не проронил ни слова. Он сидел в кресле, глядя в море невидящим взором... Не то чтобы перед глазами у него была эта сцена... Нет, всё было ещё более предательски... Тело, сидевшее в "этажерке" и ждавшее, пока эти два странных человека в чём-то там разберутся, было пустым...