- И все-таки, зачем она поедет вместо меня? Я не пойму тебя, папа! Она не знает моих желаний и предпочтений. Вдруг в ресторане выберет устрицы с грибами, а я их терпеть не могу! – вопрос снова был обращен к отцу.
Я, честно говоря, тоже не понимала всех этих хитросплетений. Поэтому внимательно посмотрела на главу семейства, ожидая его ответа.
- Потому, дорогая, - отец ласково погладил девушку по руке, - что Александр не дал своего согласия на свадьбу. Он просто пообещал показать тебе Париж. И то по моей настоятельной просьбе.
«Настоятельная просьба» была выделена голосом. И сделано это было, похоже, для меня. Видимо старому жуку удалось подловить молодого на чем-то, что тот был вынужден согласиться.
- Только вот ты так и не научилась вести себя прилично с посторонним людьми. Зря я Ольге Марковне такие деньжищи платил! А Маша профессиональная соблазнительница. Она очарует Александра, влюбит в тебя. А там и до свадьбы уже не далеко! – это было сказано таким елейным голосом, слово пятилетнему ребенку.
- Только ты смотри с ним ни-ни! – девушка погрозила мне пальчиком. Хотела ей ответить, что не собираюсь с ее потенциальным мужем кувыркаться в постели, пока он мужем не стал. Но в последний момент передумала. Пятилетним девочкам о таких вещах не говорят.
Потом мы с Ниной общались. Вернее общалась она. В течение дня мы ходили по магазинам, в салон красоты, в приют для бездомных котиков. Последний оставил в моей душе неоднозначный след. Я никогда особой сентиментальностью не отличалась, но когда кошки живут лучше, чем многие люди… А она все говорила, говорила, говорила. А я поняла, почему девушку не хотят знакомить со Снегом. Мужику и часа будет достаточно, чтобы навсегда отбить желания даже простого общения, а не только женитьбы.
Прислуге в доме Шмаевичей меня представили как двоюродную сестру Ниночки и родную племянницу Рудольфа. Иначе нашу похожесть никак было не объяснить.
Вот погощу у них до вечера, завтра утром улечу в Париж на свидание с потенциальным женихом, а потом забуду об этой семье как о страшном сне. И желательно больше не вспоминать о моем родном детском доме, Алексее Геннадьевиче и всеми оным вместе взятыми. Найду нового любовника, к Николаю не вернусь. Подобных психов мне в биографии больше иметь не хочется. Впредь буду внимательнее и осмотрительнее.
Эти все обещания я дала сама себе, укладываясь в кровать, даже не предполагая, чем обернется поездка и наше знакомство.
Глава 6
Два века вперед и двадцать три года назад
Правитель агломерации сидел на троне с хмурым видом. Он был самым настоящим абсолютным монархом и возражений в свой адрес не терпел. А перед ним на вытяжку стояли Аэртон Сигма, всемирно известный ученый- временник, и его собственный сын Алекс Снейг.
- Аэртон, как так получилось, что наследник престола оказался в отряде тайлонавтов? Вы хоть понимаете, что могли оставить агломерацию без будущего правителя?
- Ваше величество, но портальная машина настроена отлично. Все тайлонавты переходят через время и без проблем возвращаются обратно, - краснея и бледнея одновременно, проблеял Сигма.
- Отлично, я тебе даже верю. Тогда скажи, где дочь Суррая? Как случилось, что малышка исчезла в вашем портале, и вы до сих пор ее не смогли найти?- глаза правителя, казалось, метали, молнии.
- Там был первый, неправильный выброс. Почему главнокомандующий оказался в радиусе его действия, да еще с ребенком, я знать не могу. Господин Суррай мне не подчиняется. На него можете повлиять только вы, ваше величество! – Аэртон подобострастно взглянул на правителя снизу вверх. Для этого ему пришлось наклониться достаточно низко. Но что не сделаешь ради спасения собственной шкуры?
-Ладно, с этим мы как-нибудь разберемся, - мужчина нахмурился и махнул рукой. А затем перевел взгляд на сына:
- А ты как попал в отряд? Совсем головы на плечах нет?
- Отец, - молодой человек пожал плечами, - вы же всегда говорили, что место правителя агломерации нужно заслужить. И лучше всего это сделать в подвиге. А как не подвиг быть первопроходцем в путешествиях с помощью портальных машин? Других возможностей я в нашем мире просто не увидел.
Старший Снейг лишь вздохнул:
- Я имел в виду не то, что ты добровольно попытаешься распрощаться с жизнью. А служение на благо агломерации. Даже работу санитаром в госпитале можно иногда прировнять к великому служению.
Потом он еще раз поморщился, разглядывая стоящего перед ним ученого доисторических очках в толстой оправе и совсем еще мальчишку, сына. Еще раз махнул рукой и сказал:
- Вон с глаз моих долой. О вашем наказании вам сообщат дополнительно.