порадовалась захваченному с собой спрею. Только Олаф от него отказался
– сказал, что это мешает различать запахи. Мы миновали подлесок и большую полянку. Отсюда нам была
видна только одна группа полицейских
– они передвигались по другой стороне участка, мимо здания, напоминавшего коптильню. Мы обменялись
с ними кивками и этим ограничились
– у каждой группы была своя задача. Тиберн возглавлял нашу группу, остальные четверо держались за ним
по двое. Мы передвигались на полусогнутых коленях, как это делал СВАТ
– так проще сохранять устойчивость во время перестрелки. Мы все знали, как это делается, включая
Тиберна, хотя он и жаловался, что когда в последний раз так ходил, его колени не были от этого в восторге.
Дом был построен в типичном флоридском стиле
– с тонкой крышей и небольшим крыльцом. Здание было прикрыто поветшавшей оградой, которая
уже посерела от старости, но почему-то выглядела так, будто ее недавно ремонтировали. Это показалось
мне странным, потому что при таком уровне запущенности не ждешь особой аккуратности. Окна в доме
были открыты, и ветер с моря трепал кружевные занавески. Я поняла, что мы ближе к океану, чем мне
казалось, хотя воды отсюда не видно. Деревья частично поглощали ветер с моря, но ни одно здание на этом
участке не было построено с целью пережить настоящий шторм
– для этого им следовало разместить каждое строение в тени деревьев. Тиберн сказал, что современные
постройки можно возводить хоть на берегу океана, но в прежние времена любой дом могло просто смыть
во время шторма вместе с владельцами. Входная дверь была приоткрыта
– либо это приглашение, либо ловушка. Впрочем, может, у хозяев просто нет кондиционера, и они так
спасаются от жары. Олаф и Бернардо пристроились с правой стороны дома, мы с Эдуардом
– с левой, а Тиберн остался у крыльца. Нам нужно обойти дом снаружи, чтобы заглянуть в комнаты через
окна, после чего мы встретимся с другой стороны. Таков был план, но, как и у большинства планов, на
практике у него было мало шансов на реализацию. Раздался голос Ранкина:
– Капитан Тиберн, я вас вижу. И я чувствую присутствие Аниты Блейк. Со мной одна из женщин, так что
рекомендую вам обоим зайти в дом, если не хотите, чтобы с ней что-то случилось. Я не предполагала, что
он занырнул мне в голову настолько глубоко, что мог теперь почувствовать меня на расстоянии, снаружи
дома. Блядь.
– Если вы двое не войдете, ей придется несладко.
– Не нужно этого делать, Терри.
– Нужно, капитан. Если вы с Анитой зайдете внутрь, я отвечу на ваши вопросы. Даже на те, которые вы еще
не успели придумать. Тиберн приподнялся, чтобы заглянуть внутрь дома.
– Там действительно одна из девушек.
– Блядь.
– Прошептала я. Я махнула Эдуарду, чтобы он с ребятами проверил периметр, пока я буду внутри дома.
Эдуарду это не понравилось, но он ответил мне едва заметным кивком, после чего исчез за домом. Олафа с
Бернардо уже не было видно. Тиберн зашел в дом первым, будто выступая в качестве живого щита. У меня
есть моя винтовка, так что я готова стрелять при любой угрозе. Если Ранкин попытается трахнуть меня в
мозг, я расценю это, как угрозу, и пристрелю его. Он не потребовал, чтобы мы выбросили пушки, так что
лично свою я приберегу до поры до времени.
Он, разумеется, тут же прочел мои мысли.
– Вы можете оставить свое оружие при себе, но если вы войдете, нацелив на меня пушки, я тут же
застрелю Стефани. Мне следовало догадаться, что это не будет так просто. Я отвела винтовку от плеча, опустив ее пониже. Я знала, что могу пристрелить его и с уровня бедер. Ранкин опустился на старомодный
диван, рядом с которым стоял небольшой журнальный столик
– как раз у него под рукой. На нем был пистолет и два стакана чая со льдом. Стефани сжалась на диване
рядом с Ранкиным. Голову она положила ему на плечо, а рукой обнимала его за талию спереди. Ее ноги
лежали на другой стороне дивана, а обувь аккуратно стояла на полу под ними. Она казалась полуспящей, и
никак не отреагировала на наше появление. Она выглядела так, будто ее накачали наркотиками, но при
этом казалась невредимой. Стаканы с чаем ютились на столике достаточно давно, чтобы основательно
запотеть. Они стояли на подстаканниках, которые защищали темное дерево от сырости. И диван, и столик
казались антикварными
– уже не такими функциональными, но все еще довольно симпатичными. Не будь здесь пистолета, картина
напоминала бы приятный ленивый полдень на веранде.