Мои дрожащие руки вскрыли конверт, внутри было поздравление с началом нового учебного года. Из груди вырвался стон. Теперь, когда не было Кейла, мне было тяжело даже держать письмо в руках – тонкий, почти прозрачный лист стал неподъемным.
Не все решения даются легко. Кейл хотел, что бы я пошла учиться. Я сидела и тупо таращилась на конверт. В нем загадка и ответ, на главный вопрос, как жить дальше и жить ли вообще. Кейл бы очень мной гордился. Я должна была сделать это ради него, ради нашей любви.
Все эти месяцы я ни разу не посмотрела на себя в зеркало. С трудом сев на кровати я уронила голову вниз и зажмурилась. Комната завертелась перед глазами, все поплыло сначала влево, потом вправо. Несколько глубоких вдохов и несколько минут. Наконец я с трудом поднялась и стараясь не упасть побрела в ванную.
Первый взгляд в зеркало поверг меня в шок. На меня смотрело изможденное лицо, темно-фиолетовые круги под глазами выглядели, словно черные тени, чертившие на исхудавшем лице борозды. Незнакомка смотрела на меня из-под полуопущенных ресниц, глазами цвета серых грозовых туч.
Когда-то длинные светлые волосы свалялись и местами обгорели и теперь выглядели, как рвотная масса. Не раздумывая дважды я достала ножницы и поднесла их к голове. Клоки, один за одним, запутанными клубками бесшумно падали на пол. Мне стало немного легче, как будто я отрезала часть воспоминаний. Жаль, что не могла избавиться от них совсем.
Я сняла одежду и внимательно оглядела свое тело. Медики смогли восстановить кожу, на нем не было ни одного шрама. В некоторых местах кожа была чуть розовее обычного, только и всего. Фигура приобрела острые черты, угловатые коленки, впалый живот, костлявые плечи и маленькая голова на худой длинной шее. Я умерла, для того чтобы родиться заново – сильнее.
Шагнув в круглую кабину душевой, больше похожей на прозрачную капсулу, я нажала кнопку. Теплые струйки воды оросили меня: стекая вниз, убегая в никуда. Я бы так хотела смыть всю боль, что застряла внутри меня. Схватив мягкое полотенце, я вышла в комнату, чувствую себя капельку лучше. Услышав мою команду Нара убрала тонировку со стекол и в комнате вмиг стало светло. Я подошла к окну. Свет солнца, лился из огромных, во всю стену, окон, отражаясь бликами на гладком, как зеркало полу. Идеально прозрачные, тонкие стекла создавали иллюзию, будто нет совсем никакой преграды.
Далеко внизу, между главными воротами и жилыми небоскребами, виднелась площадь третьего округа с лужайками и клумбами, и узорами из цветов и кустарников. От площади к зданиям тянулись линии сверкающих мостиков из стекла стали. Люди казались с такой высоты крошечными точками. Иногда, когда небо было совсем чистым, а такое случалось редко, с севера, где вид не закрывали горы, виднелась земля. Сегодня все заволокло сизым туманом.
Задумчиво оглянув комнату, я поднялась и пошла к выходу.
Белоснежные двери мигнули голубым и бесшумно опустились вниз. Теперь я отчетливо слышала голоса, доносившиеся из столовой. Дома все так же, гостиная – самая большая комната в доме имела такие же окна, как и в моей комнате, только с видом на юг. Здесь стояли два полукруглых дивана и посередине кофейный стол с орхидеями. Они благоухали словно настоящие, в прочем, они и были настоящими, только никогда не вяли и цвели круглый год. У самого окна вверх шла спиральная лестница из прозрачного стекла на тонких словно паутина нитях.
Таких лестниц в доме было две, одна здесь и другая в моей комнате. Она вела наверх, на крышу, откуда по ночам открывался умопомрачительный вид на город. Та, что была здесь, выходила в маленький садик, заботливо выращенный мамой. Там росли эпифитновые деревья, орхидеи, а вокруг маленького водопада пушились кусты папоротника и каллы.
За одним из кресел в воздухе, цветными открытками, виднелись фотографии. На одной из них я и Кейл в начальной школе. У меня вместо перед него зуба дыра и розовые косички с заколками. Он смеялся и поставил мне рожки…!
– О, небеса, – вздохнула я.
– Небеса активированы, – проговорила Нара и, тут же, потолок превратился в голубое небо с облаками и солнцем. Они плыли и перетекали словно настоящие, и только лучи солнца не дававшие тепла говорили о том, что это иллюзия.
– Убери это, Нара, – раздраженно сказала я.
– Режим уборки активирован, – бесстрастно доложила она.
С тихим шипением в полу открылся отсек, из которого выехал круглый робот, похожий на таблетку аспирина и сразу начал метаться по комнате собирая несуществующий мусор.
– Тупая машина, – проворчала я и пошла в столовую, пока она не довела меня до бешенства.