Второй парник я делал уже побольше, под помидоры. Площадью — примерно такой же, но еще и в высоту поднял его на пятьдесят четыре сантиметра. В смысле, сделал еще и боковые стенки. Помидорных семян у меня из гамбургера набралось семнадцать штук, и я их замочил в блюдце. Ну, то есть, не совсем — это была боковушка от всё той же разбитой крынки. Но я ее напильником подравнял — и получилось почти что блюдце. Кривенькое, но функциональное.
Соседкина дочка, Оленька, шустрая девчонка лет шести, принесла мне еще целую пригоршню черепков от разбитых крынок, и в этих черепках мы с ней тоже рассаду потом посадили. А парничок уже у себя на огороде она сама поставила, правда совсем маленький. Я ей два пакета дал — думал, поиграет и выкинет, но парничок она всерьез построила. Пакетов ей хватило на половину одной стенки, так она вместо пленки бумагу на рамки пришила — обрывки бумаги были выпрошены в бакалейной лавке. Затем она их пропитала парафином из свечного огарка — правда тут ей брат помог, Коля, парень лет десяти, с которым мы как раз и рыбачили. Свечи тут парафиновые сами делали, благо в лавке парафин с нобелевского нефтяного завода продавался очень дешево. Выпрошенной бумаги ей правда все равно не хватило, но я ей выдал еще пяток пакетов — и у нее получился парничок метра на полтора длиной. Для парничка ей я специально шесть помидорных кустов потом выделил, больше в него не помещалось, да и пару десятков капустной рассады отдал: уж очень ей было интересно с огородом возиться.
Не забывал я дважды в день, утром и вечером, бегать на Волгу. Продолжалось правда это недолго: двадцатого марта Волга вскрылась и приработок мой прекратился. Хорошо еще что сосед однорукий меня предупредил, что завтра ледоход начнется, не пропали удочки мои. Точнее, две все же пропали, я решил, что может Волга не с утра вскроется и рыбку поймать все же получится — и парой "удочек" рискнул. Не получилось, и две удочки "уплыли". Но все же почти два рубля я заработать успел — сверх уже потраченного.
А на следующий день вернулся с пахоты Дмитрий — у него соха сломалась. По правде говоря, я вообще не представлял, как такой палкой землю пахать. Соха у Димы была старая, еще отцова, дядья сохранили. Чтобы ее починить, требовалась какая-то специальная дубовая палка, а дубы в округе еще деды нынешних жителей все повывели. Купить же таковую можно было либо во время навигации, с проплывавших по Волге белян, либо — как сейчас — только на Царицынских лесопилках. В Ерзовке же лесопилка была небольшая, и дуба на ней не было, только ель и сосна, да береза "на дрова". Так что, наскоро собравшись, мы отправились в Царицын. В этом смысле повезло, что сломалась соха рано утром, так что, запрягши лошадку в телегу, мы добрались до городских предместий уже к полудню — все же земля была еще подморожена и дорога не превратилась в пропитанную навозом трясину.
По дороге у меня появились новые темы для обдумывания "вписывания в местный менталитет". Я просто не сразу сообразил, но когда уже выехали на тракт, я задал Диме в общем-то естественный вопрос:
— А что, Федор, в селе ни у кого вообще палки нужной нету?
— Да есть, почему не быть? — немного подумав, ответил он. — Почитай у кажного найдется — соху починить, ежели что, или для иной какой надобности.
— Так может проще у соседей попросить? Или даже купить у них? А то ведь весь день потратим.
— Нет, не даст никто, и за деньги не даст — убежденно ответил он. — А ежели у них соха сломается, или еще зачем палка нужна будет? Нет, не дадут. А на рынке купить — так на то и рынок, чтобы продавать.
Да, странные тут на селе отношения. Незнакомого парня подобрать, обогреть и накормить — это запросто, а палку дать — так ни за что. Есть над чем подумать. И этим-то я и занимался оставшиеся два с лишним часа пути.
Глава 4
Евдокия Петровна хозяйкой была справной, да и жила милостью Божьей не обиженной: из пяти детей трое живы, да и дом в достатке был. Пока муж не простудился два года назад и ее не оставил вдовой. Пахоты конечно в аренду сдать пришлось, чтобы было чем налог подушный оплатить, да уж вышли те денежки, только три рубля с двадцатью копейками и остались. До осени еще конечно можно до шести рублей денег набрать, молоко в город возить — корова еще в силе, ну а чем зиму пережить — об этом и думать страшно.