Веселье в день заселения получилось на славу: ничего не подозревающую Татьяну водили из одного жилья в другое, где девушка искренне радовалась за своих друзей. Съели шоколадный торт, напились шампанским до икоты, смеясь, взорвали хлопушки.
Когда надоело хвастать и наслаждаться Татьяниной завистью, закрыли ей глаза и объявили о сюрпризе. Вертели-крутили, запихнули в лифт, дружно вынесли из него на руках, и, уже ничего не соображающую, занесли в однокомнатную квартиру.
С чистовой отделкой, мебелью, и всеми необходимыми для жизни вещами. От неизвестного мецената и доброхота, склонного благоволить к поэтессам. Так этот факт объяснил Александр, улыбаясь своей неповторимой белоснежной улыбкой. Он вложил в трясущуюся от волнения ладонь Татьяны ключ от входной двери, и с поздравлениями поцеловал в щеку, вслед за Ларисой и госпожой управляющей.
Татьяна не сразу поверила в счастье. Собственная квартира! Девушка непонимающим взглядом смотрела на свое имя в ордере. Его показывали, теперь уже ее соседи. Почти не слушая их, Яр трогала руками стены и незнакомые предметы обстановки. Что это? Иллюзия? При ярком солнечном свете, чего раньше не бывало, возник серый Молитвенник. Он объяснил Яр, что она видит обои с рисунками по ее пророческим стихам. И что мебель, занавески, даже мелкие предметы подобраны в стиле семьи Павловых.
- Передайте папа мою благодарность и огромное спасибо! - произнесла Яр, более не в силах удерживать тайну. Волнение сказалось, она свалилась в обморок под недоуменные взгляды присутствующих, аккурат на широкую кровать возле окна. Александр, чтобы выразить отношение к поведению Татьяны, покрутил возле виска пальцем и развел руками.
- Да... дурочка, она не изменится! - задумчиво произнесла госпожа управляющая, соглашаясь с Бахом. Кузнецова показала глазами солидарность с коллегами и пошла за водой, чтобы побрызгать на Татьяну для возвращения чувств.
Яр по привычке еще с неделю ходила к брату, ухаживая за ним после очередной попытки убить себя. И только когда ему полегчало, она перебралась в новостройку. Первые дни с ее губ не сходила улыбка. Ей нравилось абсолютно все. Высокий этаж, можно дышать свежим воздухом и любоваться закатом. В ее старом жилфонде на кухне воняло выхлопными газами, а в окно виднелись стоящие в пробке автомобили.
А какая кровать! Ложишься спать вдоль, а просыпаешься поперек, и, почивая, не замечаешь, как так случилось. А шелковые простыни и невесомое одеяло! Разве сравнишь удовольствие от сна на такой кровати, с дремой на скамейке под старым ватником неизвестно с чьего плеча?
Стоит ли упоминать о белоснежное джакузи с подсветкой и мыльной пеной, красиво отражающейся в зеркальном потолке, вокруг улыбающегося лица, плеч, и соблазнительного бюста Татьяны?
Трудно представить, как была счастлива девушка!
Но вскоре начались несообразности. Например, любимый банный халат, вчера розовый и ее размера, сегодня был уже голубой и такой большой, что в нем разместились бы две, а то и три Татьяны. Также девушка старалась не думать о том, куда исчезает ее нижнее белье, и откуда оно берется, столь дорогое, и в запечатанной упаковке. Яр заподозрила, что папа, из благородных побуждений, нанял мужеподобную женщину с большой семьей, в домработницы. Она не стесняется таскать, и порой путает свои вещи с Татьяниными.
Яр придумала, что домработница приходит, когда она трудится в мэрии. Однако девушку смущало, что с ней не удается увидеться и объясниться. Татьяна написала записки с просьбой о встрече и разложила на виду в квартире, но из такого подхода не вышло толку. Более того, возникло ощущение, что неведомая прислуга обиделась не на шутку: следы умножились. Так, на кровати Яр обнаружила отпечаток лежавшего человека, и начала исчезать еда, особенно та, которую она с утра успела надкусить или отпить из бутылки. Что-то такое, уж очень личное, как шариковый дезодорант, Татьяна прятала, но только все равно находила на отведенной для него полочке в ванной комнате.
Татьяна решила, что компании из госпожи управляющей, дизайнера Кузнецовой и Баха она не расскажет об этих нелепостях. Сердце подсказало ей, что это не те люди, которые всерьез воспримут ее слова. Яр попыталась сблизиться с симпатичной соседкой по этажу. Они как-то застряли в лифте, в ожидании помощи разговорились, и почувствовали взаимную приязнь. Соседка предложила поверхностную дружбу, и Татьяна стала к ней забегать. Скорее не поделиться чем-нибудь на самом деле, а из желания поболтать с человеком, далеким, как Яр казалось, от предсказаний и мэрских интриг.
Особенно Яр затосковала по общению, когда госпожа управляющая заставила ее уйти в отпуск за свой счет. Теперь у девушки появились все 24 часа в сутки, что бы писать пророческие стихи и попытаться выяснить правду о незнакомке, шныряющей по квартире в ее отсутствие. К сожалению, вынужденного затворничества Татьяна не выдержала, подсела на таблетки. Этому способствовало и то, что, кроме Молитвенника, к ней стали являться и другие сущности.
В первый раз она не увидела, а скорее почувствовала чье-то присутствие в темноте комнаты. Яр решила: наконец пришла таинственная прислуга. Девушка не испугалась, поскольку ждала события. Она постаралась не обнаруживать свое пробуждение, в надежде узнать, как все происходит.