- Странную ты провёл параллель! - говорю я.
- Отнюдь! Там тотемы борются настолько яростно, что уничтожили собственную государственность, и теперь полностью подчиняется Америке. Если хочешь знать, мое мнение таково: государственные образования, как институт, отжили свое! В будущем останется только один - единственный клан, состоящий из чиновников всех национальностей. Это хорошо видно на примере тотема США.
- Да США как раз, никакой не клан, а супердержава!
- Ничего подобного! Если бы Америка была государством, то заботилась о себе подобных. А она сеет хаос, взращивает ложь, пожинает трупы, и в обязательном порядке распространяет секты, эти тотемные щупальца! Сегодняшняя Америка - это не государство, а самое большой в мире тотем, держащаяся на черной магии миллионов ее проповедников и колдунов!
- А мы, что? - спрашиваю я Костю, - мы, государство?
- В какой-то степени. На данный момент мы отличаемся от остальных тем, что у нас есть президент, который сумел подчинить национальных бюрократов, и сформулировал тезисы "русского мира". Что заменило в нашем сознании концепцию о построении коммунизма. К сожалению, "русский мир" ќ- это ненадолго, исчезнет вместе с нынешним президентом. Ведь почему остальные славяне бегут в Евросоюз, отбросив в сторону все доводы о вреде такого пути? Потому что славянскому бюрократу, как и любому другому, тесно в своей стране, он хочет получить гораздо больше власти и денег, сделав карьеру в институтах Евросоюза. Но этот путь ведет лишь к построению огромного, во весь земной шар, тотема, который возглавит Антихрист. Поэтому Россия, держась обособлено, если хочешь знать, отдаляет конец света, пусть даже и являясь, как и все, тотемным государством!
- От твоих речей плакать хочется! Мне кажется, ты все передергиваешь! - говорю я.
- Да нет, не передергиваю. Во всяком случае, не больше, чем наш патриарх в своих проповедях.
- А патриарх-то тебе, чем не угодил? - едва ли не со стоном спрашиваю я.
- Тем, что настоящей опорой нашего общества должен быть не вымышленный "русский мир", а религиозная нравственность. Нужно произвести религиозную реформу, наверное, самую крупную со дня крещения Руси, и сделать так, чтобы церковь стала опорой нашего государства. Тогда и класс бюрократов не будет доминировать, и олигархи не поднимут головы!
- Да не возможно то, о чем ты говоришь, в нашем веке! - смеюсь я.
- Почему невозможно? - удивляется Костя, - в Иране, нашем теперешнем союзнике, возможно? Там существует религиозная демократия, "персидский мир" отсюда, издалека, чем-то похожий на наш "русский мир". А мы, почему не сможем, как они? А, впрочем, если не сможем, то тогда точно, рано или поздно, у нас будет то же самое, что и у других народов. Наш бюрократический класс, не ограниченный идеологическими установками, как было при коммунистах, ни религиозными догмами, как в Иране, превратит Россию в западную колонию!
- Так что же ты конкретно хочешь от патриарха? - спрашиваю я.
- Что бы он опережал ситуацию, а он даже в хвосте событий не плетется! Необходимо созывать соборы и давать трибуну философам, общественным деятелям, батюшкам из глубинки. Нам нужно осмыслить наш век, и определить пути развития русского общества. А у нас - тишина...
- Наверное, патриарх занимает такую позицию из-за разгрома церкви при коммунистах. Он боится, что, если привлечет к себе внимание, то случаться очередные гонения!
- Ага! - кивает головой Костя, - этот "страх" устраивает патриарха, который, похоже, избирался для того, чтобы всласть натешится правлением над с каждым годом уменьшающейся всея Руси, а не для того, чтобы предстоять за нас пред Богом! Себялюбие его святейшества, видимо, настолько заразно, что передалось некоторым батюшкам, а через них - и нам. История не простит нам той духовной лености и безразличия к судьбе России, что сейчас имеет место в наших душах. Мы духовно спим, хотя небесные колокола давно бьют тревогу, а православный дом со всех сторон горит!
Шум от рабочих неподалеку становится таким сильным, что у меня начинает болеть голова. Я громко спрашиваю, наклонившись к уху собеседника:
- Что происходит? Почему рабочие так остервенело трудятся, будто не работают, а хотят что-то доказать?
- Это потому, что все вручную, и напоказ. Так новый мэр решает сразу две задачи: занимает безработное население, чтобы оно не таскалось по оппозиционным митингам, и осваивает государственные деньги для последующей "распилки" - Объясняет Костя.
Рабочие вдруг быстро собираются и исчезают, оставив городскую улицу в безобразном виде.
- Куда это они? А заканчивать работу кто будет? - возмущаюсь я.
- Видимо, крупный правительственный чиновник, ради которого был этот цирк, уже проехал! Теперь рабочих переместят туда, где должен ехать следующий. - Смеясь, говорит Костя.
- А куда им ездить в вашем провинциальном городе? - удивляюсь я.