Полицейская машина останавливается рядом с нами. Я прошу наряд повременить и звоню к Семенову, чтобы посоветоваться.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Я паркую байк возле железнодорожного моста через Оку. Здесь обзор местности лучше. Патруль, присланный мне в помощь, занимает позицию рядом. Семенов договорился, что полиция будет ожидать мой сигнал. Не желая привлекать внимание раньше, чем нужно, я снимаю куртку с гербом клуба и остаюсь в тельняшке. Маргариту, как она и просила, беру с собой. Только для маскировки плотнее закутываю в одеяло, а на голову одеваю свою старую бейсболку.
- Похоже, я идти не смогу! - жалуется она, пробуя одеть мои пляжные тапочки.
- И не надо! - говорю я, и сажаю девушку на плечи.
Молоденькие полицейские завистливо вздыхают. Как же, знай наших! Настоящий десантник не стареет!
На пешеходной дорожке к пляжу, от света автомобильных фар, поблескивает кварцевый гравий. Искорки навевают фантазию, что мы движемся в метеоритном дожде. Тихая словно невзначай ощупывает мои плечи, и я специально напрягаю мышцы под ее пальцами. Она смеется и спрашивает:
- Вы сердцеед, Крылов?
- Нет, несчастный человек! - отвечаю я. - Три брака позади, а всё равно тоскую без настоящей любви!
- Похоже, ты поэт, Василий! - говорит Тихая, улыбаясь. - А я думала, пень пнем! Не зря я с тобой целовалась!
Теперь уже смеюсь я. Этак, она в меня влюбится!
Серпуховской фольклорный фестиваль оказывается обычным туристическим городком, состоящим матерчатых палаток, внутри которых все, кому не лень, показывают представления. Зрители слоняются туда-сюда, покупают всякую ерунду и бросают мелочь в емкости перед входом.
Мы не остаемся в стороне от подобного развлечения. Вначале настороже, я прихожу к выводу, что опасности нет, расслабляюсь, и покупаю Тихой пирожок с джемом. Им, она умудряется испачкать мне все лицо. Я не сержусь, а Маргарита делает вид, что довольна моим подарком, дешевой бижутерией: кулоном, сережками и колечком.
Запоминается чудак, вызвавший у нас много веселья: он довольно хорошо играет на саксофоне, отчаянно кривляясь под лучами цветных фонариков. Маргарита смеется над ним до икоты. Я даю выжившему из ума музыканту бумажную купюру.
Ближе к утру мы находим возле реки простенький тент, под которым слабенько светится аккумуляторный фонарь. Бросив немного мелочи в жестяную банку так, чтобы она брякнула, я оживляю фигуру женщины в лохмотьях. Она поворачивается на звук, и вместо приветствия, принятого на фестивале, шипит, как змея. Мне становится не по себе. Хорошее настроение пропадает, и хочется идти дальше. Но из любопытства я все-таки спрашиваю:
- Чем занимаетесь?
- Судьбу, узнай свою судьбу! - воет она и трясёт зажатой в кулаке соломенной погремушкой. Трудно связать ее поделку с известной куклой, однако я решаю посмотреть лучше. Женщина не реагирует на мое приближение, однако едва я касаюсь её пальцев, она опять шипит и поднимает лицо. Мы видим, что веки у неё сшиты нитками. Выглядит это ужасно.
- Кто вы? Что с вами сделали? - с изумлением спрашиваю я женщину.
- Убирайся, убирайся! Получи предсказание и уходи, не беспокой Силу! - вместо ответа она громко кричит и кидает в меня, взяв из грязного пластикового ведра, свернутый в трубочку листок бумаги. Я тут же отбрасываю ее "подарок" в воду, и мы отходим в сторону.
Понятно, что женщина безумна, и не может находиться здесь в одиночестве. Мне следует вызвать наряд полиции и доставить женщину в отделение. Выяснить ее историю, а также, кто за ней присматривает. Я достаю телефон.
- Крылов, почему вы записку не прочитали? - интересуется Маргарита.
- А мне еще в армии капеллан говорил: при любых обстоятельствах веруй в Бога, и выполняй свой солдатский долг. С тех пор, так и живу! К чему мне глупые предсказания? - объясняюсь я.
Служители закона отвечают на мой звонок, и наряд медленно, но уверенно начинает пробираться сквозь толпу в нашу сторону. У меня возникает мысль, что необходимо обострить ситуацию. Возможно, так наш "улов" будет больше. Я направляюсь к сцене, находящейся по центру городка. Усаживаю Маргариту на скамейку в первом ряду зрителей, а сам запрыгиваю на подмостки к ведущему, колоритному байкеру с микрофоном.
- Сейчас буду петь "Синеву"! - говорю я.
- Нет, "Синеву" петь не будешь! Уже исполняли, хватит на сегодня! - говорит он, не желая отдавать микрофон.
- Но я не пел! - настаиваю я, стараясь говорить так, чтобы нас слышали зрители, - хочу посвятить песню члену вашего клуба, другу с татуировками "Сыны Анархии"! Музыкальный привет от ...- я называю клуб, куртку которого ношу.
В этот момент появившаяся на сцене группа из трех клоунов, используя пары бензина, пускают в нас пламя изо рта. Брови ведущего слегка страдают от огня. Он со злостью в голосе делает клоунам замечание и говорит мне: