То есть она давала мне такие задания, над которыми серьезно задумался даже Чигорин- основатель школы русской шахматной игры- любивший называть свои шахматные партии как- то так: «Нежный угол» или «Отчаяние!»
Ну, со «счастьем» я еще справился… нарисовал прямоугольник и написал в нем- 100$. Экзаменаторша даже не улыбнулась, напротив- заистерила.
Потом я складывал абстрактные картинки из разноцветных кусочков бумаги.
Потом она требовала, чтобы я хоть что- нибудь рассмотрел в кляксах Роршаха.
Затем она произносила слова, а я должен был повторять их в обратном порядке… Она вымотала меня до изнеможения. И в завершение этой асексуальной оргии бесовка вручила мне два опросника, в одном из которых содержалось пятьсот вопросов, а в другом- триста с чем- то. Ответы подразумевались односложные, либо «да», либо «нет». «Раздражает ли вас вид белого снега?» И тут я начал понимать, как именно совершаются убийства в состоянии аффекта… К счастью, с опросниками меня поместили в коридорный бокс со столиком и привинченной к полу табуреткой. «Возникало ли у вас желание убить кого- либо просто так?»
Томография лысой головы после психологического насилия показалась отдыхом в Евпатории.
Дубина спереди, дубина сзади… Лифт… Пальма… Третье клиническое… Узбек.
— Вась, до завтра твое дело потерпит?
— До завтра… потерпит, — ответил Вась.
Я достал из носка шесть, запечатанных в клочок целлофана, колес реладорма и протянул Узбеку половину.
— Давай поспим. Устал я что- то…
Черт возьми, под утро- там если что- то случалось, то всегда под утро- произошел кипеш. Молодой израильтянин Кеша из третьей палаты, невесть где взял обломок лезвия- готовился ведь! — и порезал себе вены, горло и пузо. В таком раскрасе, голый совершенно, он выскочил в коридор и устроил шаманские пляски, поливая линолеум и стены теплым красным.
Дежурный вертухай шарахнул кулаком по тревожной кнопке и спрятался в ординаторской.
Усмирительная команда примчалась мгновенно, двери в палатах моментально заблокировали и принялись гоняться за обезумевшим танцором Кешей.
Дураки повскакивали с коечек и пребывали в тревожном недоумении. О, эти неожиданные шумы! Но вот что произошло…
В ту ночь в нашей палате, напомню, то были две смежные палаты на 24 чудака, дежурила молодая нянька Ирочка- кучерявенькая овечка с нищетой в глазах, в ярко- желтом свитерочке и полосатых шерстяных носках. Жила она в Орехово- Зуеве, как сама рассказывала, и испытывала к Узбеку очевидную девичью симпатию.
Во время страстного Кешиного танго она не успела выскочить из палаты и осталась заблокированной вместе с полоумными уголовниками. Всякий тюремный кипиш непременно дезорганизуется в хаос. А поскольку тюрьмой является любое место, где сконцентрированы граждане преступных наклонностей, то блокированная палата мгновенно превратилась в тюремную камеру …. с женщиной.
Скорее всего, так бы Ирочка и отсиделась в своем дермантиновом кресле до изловления Кеши, и никто бы не обратил на нее внимание… Но Ирочка испугалась вдруг, кинулась к двери, ей не открыли, она развернулась овечьей мордочкой к испытуемым и, дрожа, проблеяла: «Не надо со мной ничего делать» Так просто, за пол секунды, жертва в желтом взяла и разбудила агрессивный хаос. Оказывается, с ней можно было что- то «сделать»…
Первым на провокацию отреагировал человек- сигнализация, круглый, толстожопый, лопаторожый бандит из гольяновских. Он юркнул из- за спин обступивших полуобморочную Ирочку дураков, оказался точно перед ней, одной клешней схватил ее за шею, а другой принялся стаскивать с себя цветастее штанишки.
Ирочка превратилась в жену Лота- или кто там из них окаменел, не помню- она даже не пыталась сопротивляться. Только глазищи расширились на пол- лица.
И в это время Узбек врубился в происходящее… «Э, землячок!»- это оборотню. Тот полуобернулся и Узбек своротил ему челюсть локтевым ударом. И тут произошло непредвиденное. На Узбека двинулись человек девять- тамплиеры, трамвайные карманники и кореша их из смежной палаты. Вася толкнул няньку в улог и встал перед ней, в глазах у него сверкнули черти- лучшее состояние в жизни! Как же пропустить такой момент…
Я оглянулся, рядом стоял двухсоткилограммовый Леча. Он мне кивнул, я ему подмигнул. Приготовившиеся к атаке умственно отсталые оказались между нами и Узбеком.