Основываясь на приведенном взгляде на роман как на наиболее благодарную форму изящной литературы, Сервантес задумал написать произведение, которое было бы для серьезного романа таким же образцом, каким был для комического «Дон Кихот». По крайней мере, такое заключение можно вывести из слов самого автора и его друзей. В посвящении ко второй части «Дон Кихота» он говорит: «В числе моих книг эта будет или худшею, или лучшею на нашем языке».
Однако план серьезного романа не удался Сервантесу. Его «Персилес и Сихизмунда» не вышел ни лучшею, ни худшею книгой в этом роде; но уже одна попытка его показывает, насколько он опередил свой век, насколько был выше общего уровня того времени. Серьезный роман только начинал развиваться, когда, посмертно изданное, вышло в свет произведение Сервантеса; из всех произведений европейской литературы ближе всего к роману стояли тогда его же собственные новеллы, в особенности некоторые из них. Образцов, которыми мог бы руководствоваться автор «Персилеса и Сихизмунды», в то время не было, если не считать «Мнимых Путешествий Лукьяна»[9] и нескольких греческих романов. Таким образом, ему приходилось почти что пробивать дорогу этому новому роду произведений. Но гений Сервантеса был склонен более к юмору, и потому его новый роман по своим достоинствам далеко уступает «Дон Кихоту». Сервантес назвал его «северным романом». Надо полагать, что сам автор не вполне был уверен в праве своего произведения называться «лучшею книгою» на его родном языке: роман-реформатор долго пролежал в его портфеле. Только в последние годы жизни Сервантес снова взялся за него и написал вторую его часть, но уже в совершенно другом тоне; он умер, не успев издать его. Смысл этого произведения великого писателя остался до сих пор неразгаданным. Одни видели в нем на каждом шагу намеки на современную политику, другие же нашли его скучным и не старались понять его основной мысли. Никто не заметил его значения как литературного произведения XVI века в совершенно новом, никем в то время не испробованном роде. Главный сюжет этого романа составляют страдания Персилеса, сына короля Исландского, и Сихизмунды, дочери Фрисландского короля. Он разделен на две части, очень мало похожие между собой. Первая часть написана в чисто рыцарском стиле; вторая, отделенная от первой тридцатилетним промежутком времени, – вполне философская. Первая много ниже второй, и по ней нельзя составить себе понятие о главной, руководящей мысли автора. Как первая, так и вторая части этого произведения Сервантеса поражают нас удивительной чистотой мысли и чувства. В лице Персилеса автор дает образец чистой бессознательно-платонической привязанности неиспорченного полуварвара, как бы сопоставляя ее с искусственно-лицемерным платонизмом рыцарских книг. Язык романа, в высшей степени изящный и поэтичный, составляет главную его прелесть, почему он много теряет в переводе. Богатство творческой фантазии поражает у писателя в возрасте Сервантеса. Во второй части встречаются черты автобиографические, воспоминания из путешествий автора по Италии и Испании, а также и следы горьких воспоминаний об Алжире. Несмотря на многие недостатки, для всемирной литературы роман «Персилес и Сихизмунда» имел значение громадное, послужив прообразом таким произведениям, как «Поль и Виргиния» Бернарден де Сен-Пьерра, «Телемак» Фенелона, «Эмиль» Жан-Жака Руссо, «Робинзон» Даниеля Дефо и «Дон Жуан» Байрона. Из всех творений Сервантеса роман «Персилес и Сихизмунда» имел наибольший успех у современников. В два года роман выдержал восемь изданий, а с 1618 по 1626 год он был переведен на языки итальянский, французский и английский.
Мы закончили краткий обзор литературных произведений Сервантеса и приближаемся к концу его биографии, так как литературная деятельность его кончается вместе с его жизнью, и умер он, так сказать, с пером в руках. «Персилес и Сихизмунда» был окончен в небольшом домике в Эскивиасе, приданом жены Сервантеса, куда нужда заставила его удалиться в последний год его жизни. В это время Сервантес сильно страдал от водянки и уже предвидел свой близкий конец. Свой роман подписал он, как подписывают духовное завещание. В прологе к нему он прощался с жизнью.
Заканчивает его Сервантес следующими трогательными словами: «Итак, прощайте, шутки, прощай, веселое настроение духа, прощайте, друзья: я чувствую, что умираю, и у меня остается только одно желание – увидеть вас вскоре счастливыми на том свете».
Сервантес не захотел удалиться из этого мира, не выразив своей признательности людям, которые поддерживали его в тяжелые минуты. «Я предлагаю то, что могу, – говорил он в одном из последних своих сочинений, – если я не в состоянии за добро заплатить тем же добром, то по крайней мере я его обнародую». Здесь он называет имена герцога Лемос, архиепископа Сандоваля и актера Педро де Моралеса, которые не дали ему умереть с голоду. Это публичное выражение признательности было последним актом, в котором выразилось благородство его чисто кастильского характера.
Ожидая со дня на день близкого конца, Сервантес сделал все необходимые распоряжения и вполне приготовился к смерти. Эту последнюю страшную минуту он встречал с таким же твердым спокойствием, как и все те, которых так много было в его жизни. За три недели до смерти он вступил в орден Францисканцев, рясу которых надел три года тому назад. 18 апреля он получил окончательное помазание, а на другой день написал посвящение своего последнего произведения графу Лемос, оставаясь до конца верным самому себе: при всем торжественном строе мыслей посвящение «Персилеса и Сихизмунды» дышит обычным добродушным юмором веселого горемыки.
23 апреля 1616 года, то есть в год смерти Шекспира, умер Сервантес на руках у своей жены. Его похоронили в монастыре Св. Троицы с непокрытой головой, как члена ордена. В 1633 году монастырь был оставлен монахами, и могила Сервантеса была забыта. Когда впоследствии ее хватились, все поиски оказались напрасными. Прошло более двух столетий по смерти великого испанского писателя: могила его оставалась навсегда потерянной, и в память его все еще не было поставлено никакого монумента. Но не нуждался автор «Дон Кихота» в монументе, сооруженном чужими руками. Недаром говорил он, что левая рука отказалась служить ему, предоставив правой позаботиться о его славе. Созданный собственным гением, памятник Сервантеса возносился теперь «выше пирамид» и был «тверже металлов»: он виден был отовсюду, всему цивилизованному миру, а будущность сулила ему бессмертие. Судьбе, как бы продолжавшей свои преследования и после смерти «отверженца», не удалось выйти победительницей и на этот раз.
В 1835 году испанцы поставили на Plaza del Estamento в Мадриде первый памятник Сервантесу – бронзовую статую более чем в натуральную величину, отлитую в Риме скульптором Сола из Барселоны. До 1835 года память Сервантеса была увековечена лишь выбитой в 1818 году в Париже бронзовой медалью и небольшим медальоном или бюстом, помещенным в 1834 году на средства частного лица над дверью дома по улице de los Francos в Мадриде, где он умер.
Около трех столетий отделяют нас от великого испанского гения, но этот длинный промежуток времени не сделал его чуждым нашему веку, и его «золотые речи» не стали для нас «забытыми словами». Близок и дорог должен быть каждому из нас этот «человек XVI века» с его высокими идеалами, с его сильной душой, с его чистым сердцем и безупречной совестью, благодаря которым, прощаясь с жизнью, преисполненной страданий и лишений, он не вспоминал о своих невзгодах и разочарованиях, но мог, напротив, накануне смерти произнести трогательные и милые слова: «Прощайте, шутки, прощай, веселое настроение духа!»
Источники
1. «Michel de Cervantes. Sa vie, son temps, son oeuvre politigue et littéraire». Par Emile Chasles. – Paris, 1866.
2. Джордж Тикнор. «История испанской литературы».
3. «Философия Дон Кихота» Н. Стороженко («Вестник Европы», сентябрь 1885).
4. «Мигель Сервантес Сааведра и его книга „Дон Кихот Ламанчский“». В. Карелин. (Биографический очерк, предпосланный его переводу «Дон Кихота»).
9
Быть может, автор очерка подразумевает роман Лукиана «Менипп, или Путешествие в подземное царство».