– Что же, - дребезжащим взволнованным голосом разбил тишину горбун. - Антэ* (* Ант э - начальная, равная для всех участников ставка.) - по пять тысяч?
И тотчас, как расколдованные, сидящие за столом зашевелились и завздыхали. Застучали крышки стоящих у ног сундуков. На стол посыпалось золото. Сначала каждый владелец складывал его возле себя, но потом, старательно пересчитав, выдвигал к центру, к колоде с торчащим над ней трёхгранным железным «чёртовым» пальцем. Когда звон монет прекратился, тот, вблизи которого пробежала ящерица, медленно протянул руку к колоде и, отслоив от неё верхнюю карту, потянул на себя, разрывая её от центра до края об одну из граней гвоздя. Остальные - по часовой стрелке - так же вытянули себе по одной карте. Так, в безмолвии, нарушаемом лишь шелестом учащённого дыхания, сидящие за столом набрали в цепкие руки по пять рваных карт. Всмотревшись в них, стали обмениваться короткими, но, очевидно, полными значения фразами:
– Играю.
– Мне - две (и, отложив поближе к золоту две свои карты, сказавший это протянул руку и оторвал две новые - на замену).
– Одну. (И оторвал одну.)
– Четыре. (Это Дюк.) «Ого!» - непроизвольно отреагировал кто-то. - Пас.
– Пас.
– Играю.
Двое сказавших «пас» заученным, небрежным движением отодвинули свои карты и с интересом, и не без зависти посматривая на оставшихся игроков, стали переговариваться:
– Двое играют на своих!* (* Имелось в виду - на своих первоначальных пяти картах, без замены.) Похоже, и у одного, и у второго сильный приход.
– Мистер Трэк поменял лишь одну. Значит, в четырёх оставленных игра уже есть.
– Жирондон взял две. Тут - сомнительно…
– Нет, но Дюк! Он же никогда не рискует, а тут - сбросил четыре!
– Дюк, похоже, надеется на свой талисман.
– Это какой же?
– Да тот, что за его спиной сидит. Громила. Шрам на щеке - как будто от пули.
– Это не «Громила», - отозвался, не отрывая взгляда от карт, раскрасневшийся Дюк. - Его зовут… «Змей».
– Прозвище построено на том, какой он коварный?
– Нет. На том, как он жалит. - Жалом с ядом? - сыронизировал кто-то.
– Нет. Летучими шпагами.
Между тем взявшие себе дополнительные карты заплатили за них (холмик золота увеличился) и, подняв лица, стали смотреть друг другу в глаза.
– Десять тысяч! - проскрипел горбун, поднимая из-под стола зажатые в сухих длинных пальцах два кошеля.
– Уравниваю и добавляю пять, - произнёс Жирондон.
– Уравниваю, - сказал Сонливец. - Обратите внимание - кладу пятнадцать.
– Уравниваю и добавляю десять! - с нервной, пульсирующей, и оттого дёргающей всё лицо улыбкой, проговорил Дюк. - Обратите внимание - кладу двадцать пять.
– Пас, - недовольно сказал последний и бросил карты, с тоской посмотрев на свою поставленную на кон горочку золота.
– О-хо!! - злорадно воскликнул горбун. - Монтгомери сказал «пас»!
– Итак? - спросил Дюк, поочерёдно глядя на оставшихся троих соперников.
– Пас, - сказал Жирондон и отложил карты.
– Пас, - с усилием сглотнув, сказал и Сонливец.
– Уравниваю до двадцати пяти и вскрываю! - прошипел злорадно горбун.
Добавив денег, он с торжествующей улыбкой открыл карты.
– А!-А!-А! - с одобрением и в то же время многозначительно отреагировал один из выбывших в самом начале игроков. - Не зря мистер Трэк заменил только одну.
– Карэ! - сообщил победно горбун. - Заменил одну, да и ту мог просто выбросить! Вот они, с самого начала пришли - все четыре!
На столе перед ним лежали четыре дамы, и отдельно - семёрка пик.
– Карэ, мистер Трэк, - произнёс Дюк, - это весомо. Только вы, вероятно, считаете, что если меняешь целых четыре карты - то неизменно приходит всякая подлая мелочь? Да, такая ко мне и пришла. Но как пришла, обратите внимание!
И Дюк, под хор стонов и восклицаний открыл «мелочь»: двойку, тройку, четвёрку, пятёрку - и туза. Даже неопытный в карточных играх Бэнсон сообразил, что это очень весомо, так как все карты были одной, помеченной красными сердечками, масти.