Внезапный прилив сил оживил меня, я, будто становясь не собой, обернулась к нему, но никого не увидела. Глубокий вдох. Хрип, вырывающийся из горла, задушил меня. Я присела на край парты, ломая руки и чувствуя, что сошла с ума. Холодная ладонь обожгла горячий лоб. Улыбнулась от своей глупости.
Послышался топот. Я, скоро оправившись, привстала и прижала папку. Дверь открылась, и в кабинет вошел учитель, кряхтя и цокая туфлями.
– Здравствуйте, – удивился он, хлопнув дверью. – Вы ко мне из педуниверситета?
– Да, – без тени испуга ответила я и протянула бумаги.
Он кивнул и прошел за стол. Несколько минут перелистывал документы, но вскоре поблагодарил меня, потея под жаркими лучами солнца. Я вышла из аудитории на ватных ногах. Парень стоял у стены, подпирая её ногой и держа руки на груди. Глаза были закрыты, но я не могла пошевелиться.
– Закончила? – спросил он, не двигаясь.
Я оглянулась в поисках кого-то другого, потому что не понимала, к кому он обращается. Оттолкнувшись от стены, он распрямил руки, открыл глаза и стал медленно подходить ко мне.
– Т…вы…ты – мне? – указала я на себя.
– Ну, а кому же еще? – приподнимая уголки губ, задал он риторический вопрос. – Могу ли я узнать, зачем вы приходили сюда в субботу? – в глазах заиграла тень издевательства.
– Это всё Катя, она притащила меня сюда, – сбиваясь, говорила я, глядя на приближающиеся сверкающие алмазы. – Я совершенно не хотела никуда идти, но она заставила, и мне пришлось сдаться, – выдохнула я.
Он стоял в двух шагах от меня. Прямой взгляд, не боящийся осуждения. Что он кроет за ним? Скупость движений. Что он скрывает? Насмехающееся отношение к окружающим. Ненависть к людям? Или…
– Я могу проводить тебя до дома? – коротко спросил он.
– Ч…эм…з… – подбирала я, что лучше всего сказать. – Хорошо…
Никакой эмоции не пронеслось на его лице. Лишь спина повернулась ко мне. Мы вышли из здания техучилища молча. Я боялась что-либо спросить, хотя в моей голове роились мысли, смешиваясь и разрываясь. Его внешняя холодность разбивала мои малейшие попытки заговорить. Он не видел моего смятения и желания поговорить, потому что шел чуть впереди, будто знал, где я живу. Никакого, пусть даже короткого, взгляда в мою сторону. Рука спокойно держалась в кармане, будто влитая. Словно вымеренные одинаковые шаги. Как мне хочется взять его за грудки и крикнуть в лицо: «Что ты есть на самом деле?» Но безразличие к внешнему миру отталкивало меня, и я не решалась произносить даже глупого вопроса: «Как тебя зовут?»
Я не заметила, как мы пришли в мой двор. Он стоял точно напротив моего подъезда.
– Спасибо, что проводил, – тихо сказала я, боясь его взгляда.
– Не за что, – отрезал он, глядя в моё окно.
– М-можно задать вопрос? – заикаясь, снова краснела я.
– Да.
– А как тебя зовут? – вскидывая голову, я хотела посмотреть на него так же прямо и с вызовом, как смотрит он. Пусть он еще раз скажет свое имя. Только для меня.
– Ник, – поворачиваясь в мою сторону, ответил он.
Нет, я не отвернулась и не закрыла лицо руками, и не убежала на край света. Я глядела в его серебристые глаза, переливающиеся светом, отражающимся в них. В тот момент мне думалось, что он слишком прекрасен, чтобы быть реальным. Это все сон, а потому чепуха, нет смысла придавать этому смысл.
Путано прощаясь, я снова опустила глаза на землю и, не оборачиваясь, но ощущая его взгляд, вбежала по лестнице, распахнула дверь и скрылась. Он долго стоял на месте, не двигаясь, глядя в мое окно. Я тоже не могла отойти от щели в двери и продолжала следить, становясь красной, как помидор. Юноша едва улыбнулся, развернулся и ушел.
Н сентября, пятница
За два прошедших дня я совершенно перестала быть собой. Из скромной, тихой, невзрачной девочки я превратилась в бурю, самую настоящую. Каждый косой взгляд в мою сторону, все разговоры на пошлые темы еще больше раздражали меня, и я была готова задушить любого. Пропал аппетит. Полное безразличие к миру и его обитателям. Нежелание что-либо делать, училась я через силу. Лишь мысль о скорых выходных подбадривала меня.