— Лиори готова принять… вас, — сцедил сквозь зубы лит, успевший сделать доклад госпоже. — Оружие?
— У нас забрали оружие на входе в замок, — ровно ответил Дин-Кейр.
Лит продолжал сверлить взглядом высокородного, и тот раскинул руки, подчиняясь безмолвному требованию. Сноровисто обыскав гостя, его, наконец, пропустили. Райверн подавил короткую вспышку раздражения. Он тряхнул волосами и шагнул в распахнувшуюся дверь…
— Доброго вечера, высокородный риор.
И Райверн запнулся. Мягкое звучание ее голоса оказалось неожиданным. Обволакивающие нотки коснулись сознания высокородного, мгновенно проникли в поры и заставили судорожно вздохнуть. Он даже не знал, что Альвия может разговаривать… так. Она могла быть жесткой, могла быть насмешливой, могла чеканить слова, словно вбивала их ударами кнута, можно было расслышать в ее голосе звон металла, но сейчас с ним разговаривала… женщина, а не правитель. Дин-Кейр даже на мгновение зажмурился, чтобы избавиться от наваждения. Это бархатистое звучание никак не могло ни принадлежать Альвии Эли-Борг, ни относиться к нему — ненавистному предателю…
— Вы пустили корни, риор Дин-Кейр? Мне позвать лесорубов, чтобы вы могли сдвинуться с места? — насмешливо спросила Перворожденная, и Райверн очнулся.
Нет, это была всё та же Альвия Эли-Борг, и стоило взять себя в руки, чтобы не превратиться в мишень для ее острот. Жалеть его лиори не будет, скорей с удовольствием нашпигует ядом издевки.
— Благодарю за заботу, Перворожденная, — усмехнулся Дин-Кейр, склоняясь перед ней. — Лесорубы излишни, пусть спокойно спят в своих постелях.
— Замечательно, что вы бережете сон моих лесорубов, высокородный. Надеюсь, вас не расстроило то, что я не столь заботлива и помешала заснуть вам самому, — теперь ее голос звучал суше.
— Ваше приглашение — честь для меня, лиори, в любое время дня и ночи, — ответил Райверн, вновь приложив руки к груди и склонив голову.
— Вы что-то знаете о чести, риор? — язвительно спросила Альвия, но сразу же растянула губы в прохладной вежливой улыбке: — Вы ведь не обиделись на меня за этот вопрос?
— Ну, что вы, Перворожденная, какие обиды? Говорят, языком лиоров с нами общаются Боги, — учтиво ответил Дин-Кейр, чувствуя новый виток раздражения. Вечер обещал быть непростым.
— Прошу, — она указала на накрытый стол.
Лиори первая прошла к своему стулу и, не дожидаясь помощи, села на него. Прислуги в покоях не оказалось, они были совершенно одни. Или же молчаливый наблюдатель остался за дверями опочивальни? Райверн хмыкнул своей мысли и ощутил неприязнь. Он даже порывисто обернулся к внутренним дверям, но они были плотно закрыты.
— Вас что-то беспокоит, высокородный риор?
— Нет, — ответил Дин-Кейр, усаживаясь на второй стул. Взглянул на кубки и не удержался от ироничного вопроса: — Желаете отравить меня?
— А вам бы хотелось яда? — Альвия приподняла брови. — Прошу меня простить, не ожидала, что у вас изменились вкусовые пристрастия. Впрочем, зная, кому вы служите… Так мне распорядиться насчет отравы?
— Обойдусь обычным вином, — усмехнулся Райверн. — Я у вас дома и ни к чему менять установленный порядок.
— Тогда поухаживайте за мной, риор Дин-Кейр, наполните мой кубок, и ваш заодно.
— С удовольствием, лиори.
Их взгляды встретились, и риору показалось, что воздух заискрился от напряжения. Улыбка на губах Альвии вдруг показалась оскалом, и от прямого взгляда по коже прошелся озноб, вызвав неприятные мурашки. Нет, высокородный не боялся Перворожденной, но легко уловил угрозу и опасность, исходившие от хрупкой с виду женщины. Так зверь чувствует хищника, готового к броску. Только Райверн Дин-Кейр сам был хищником, и он внутренне ощетинился, готовый к ответному нападению.
Лиори откинулась на спинку стула, вопросительно приподняла брови, и ледяная корка, сковавшая пространство, пошла трещинами. Горец медленно выдохнул, расслабляясь, наконец, поднял кувшин с вином и наполнил оба кубка. После подал один кубок хозяйке покоев. Она приняла с дружелюбной улыбкой, впрочем, не спеша сделать глоток. Взгляд серых глаз остановился на госте, словно лиори чего-то ожидала. Дин-Кейр ответил учтивой улыбкой, следуя примеру Перворожденной — пить он тоже не торопился. Альвия усмехнулась и сделала глоток.