— Плащ, — потребовала Перворожденная, Дин-Таль, молча, указал на гардеробную. — Принеси.
Риор поднял свои штаны, натянул их и отправился исполнять приказание, но, уже накинув плащ на плечи лиори, развернул ее к себе лицо и заглянул в глаза:
— Ты говорила, что наш союз невозможен, — хрипловато сказал Дин-Таль.
— Какой смысл говорить о том, от чего ты отказался? — пожала плечами Альвия.
— Я не знал имени невесты…
— Ты не хотел его знать.
— Это несправедливо! — воскликнул риор. — Ты убедила меня в том, что о тебе не стоит даже мечтать, потом приказала найти себе невесту в указанный срок. Как мне могло прийти в голову, что ты сейчас говоришь о себе?
Альвия склонила голову к плечу, с подчеркнутым интересом рассматривая своего адера, наконец, поцокала языком:
— Того ли риора я поставила во главе своей рати? — вопросила она. — Не выслушав и не обдумав, вы, высокородный, принимаете решение и объявляете о нем. Так в чем же несправедливость, риор Дин-Таль? В том, что вы отмахнулись от сведений и поспешили вынести суждение? Или же в том, что, узнав, о чем, вам хотели сказать, осознали, что собственным языком произнесли решительное — нет?
— Проклятый Архон, — пробормотал мужчина с досадой. После вновь поднял взгляд на Перворожденную: — Моя госпожа во всем права, и я поступил глупо и неосмотрительно. Но на то у меня имелись причины, и лиори о них прекрасно известно.
Альвия приподняла брови и усмехнулась:
— Мне неизвестны причины, по которым стоит пренебрегать тем, что до вас хотят донести, высокородный риор. Вы занимаете должность столь ответственную, что для вас не может существовать такого слова, как «поспешность». Чувства не могут служить оправданием поспешному решению. Я желаю, чтобы вы запомнили мои слова, адер. Если я обнаружу подобную неосмотрительность еще хоть в чем-то, я буду… разочарована. Доброй ночи, риор Дин-Таль.
И она, обойдя помрачневшего мужчину, направилась на выход из его покоев.
— Я не имею права забрать свое «нет»? — услышала лиори и обернулась. Тиен стремительно приблизился к ней, вновь сжал плечи: — Али, не казни меня.
— Разве вы услышали указ о вашей казни? — удивилась лиори.
— Услышал. Еще днем. — Он мотнул головой и шумно выдохнул. — Я прошу тебя о снисхождении. Ты же знаешь, что я не вижу рядом с собой другой женщины. И ты знаешь, что я мечтаю о тебе не ради власти и благ. Мои чувства неоспоримы, и только они являются причиной того, что из тысяч женщин я выберу тебя. Сердце мое, умоляю, не наказывай меня за глупую поспешность.
Перворожденная вежливо улыбнулась.
— Поговорим завтра, риор Дин-Таль. Этот день был нелегким, и я устала. Добрых снов.
— Боги, Али, ты наказываешь меня…
— Доброй ночи, высокородный риор, — твердо повторила лиори.
Он судорожно вздохнул, отступил и склонился:
— Доброй ночи, Перворожденная.
Альвия дошла до двери, но вдруг замерла на мгновение, обернулась и взглянула на хмурого мужчину:
— Как вы знаете, риор Дин-Таль, я своих решений не меняю. Во-первых, я желаю, чтобы вы женились. Во-вторых, я желаю, чтобы вы женились на мне. И ваш отказ — это такая мелочь, которая меня мало волнует. Я сказала о нем из доброго расположения к вам, не больше. Да или нет, сути не меняет — я собираюсь выйти за вас замуж и родить от вас своего наследника. Надеюсь, ваши кошмары с этой минуты прекратятся. Добрых снов, Тиен, — озорно улыбнулась она и вышла прежде, чем риор успел хоть что-то сказать.
Дин-Таль еще с минуту слепо смотрел на закрывшуюся дверь, после протяжно выдохнул и усмехнулся:
— Эта женщина сведет меня с ума. — Вдруг широко улыбнулся и тепло произнес: — Моя лиори… Моя! — подошел к креслу, упал в него и уставился шальным взглядом в темноту за окном, понимая, что уснуть ему после всего вряд ли удастся.
Глава 4
Рассвет застал Райверна Дин-Кейра в постели. Мужчина, так и не раздевшись, лежал поперек ложа, слепо глядя в потолок широко распахнутыми глазами. Снадобье уже прекратило свое действие, но мысли… мысли, зародившиеся еще в покоях Перворожденной, никуда не исчезли. Они тащили за собой воспоминания, давно подернувшиеся пеплом, будоражили, толкали туда, откуда он выкарабкивался много лет назад, заставляя себя не думать, не сожалеть. Пропасть Архона вновь разверзлась перед высокородным риором, и душа его стонала, балансируя на самом краю между прошлым и настоящим.
— Опоила, — усмешка скривила губы риора. — Взбудоражила… Сука!