И вместе с тем Владимир — неоднозначная историческая фигура. В нем сочетаются как положительные, так и отрицательные черты. Он активен и целеустремлен. В отличие от своих предшественников, Владимиру удается сконцентрировать власть в древнерусском государстве в одних руках. Принятие христианства — дальновидный политический шаг, имевший прогрессивное значение для судьбы нашего Отечества. Но, стремясь к достижению своей цели, Владимир не брезгует никакими средствами, включая насилие и братоубийство.
Церковная традиция рисует два образа князя, каждый из которых словно принадлежит двум разным людям. Один Владимир — язычник и грешник. Кроме нескольких законных жен (что обычно для язычников), у него восемьсот наложниц и три гарема. К тому же он приводит к себе и незамужних женщин и девиц и вообще «ненасытен в блуде». Второй Владимир — крещеный. Он строит храмы, раздает милостыню нищим, усердствует в покаянии. После крещения он — «новый Константин Великого Рима», т. е. Киева.
Народная традиция, которой не свойственно лицемерие, создает образ Владимира Красного Солнышка, могучего и любимого великого князя киевского. В былинах возникает совершенно иная, чем в религиозной трактовке, фигура князя: защитника Руси от врагов, справедливого князя, окруженного богатырями мудрого правителя.
«Исторический» Владимир стремился к закабалению крестьянства и усилению феодального гнета, всячески обнаруживая «реакционную сущность» своих церковных мер.
В чем причина подобных расхождений? Князь Владимир — первый крупный политик своего времени. Он не только завоевывал новые территории и сохранял целостность своего государства, как поступали его предшественники. Владимир был политиком в самом современном понимании этого слова. Обладая политическим чутьем, он ловко использует конкретную историческую ситуацию, чтобы добиться владычества над Киевской Русью. В его арсенале целый ряд политических средств — разум, сила, личная смелость и отвага, давление, жестокость и даже коварство. Поэтому Владимир оказывается более жизнеспособным, чем его сводные братья, Олег и Ярополк, — главные претенденты на княжение в государстве.
Казалось бы, случай привел Владимира в Киев, обстоятельства, полные неожиданностей и противоречивых нелепостей. Но за этими обстоятельствами стояли конкретные события и люди, чья роль в судьбе князя Владимира весьма значительна.
После смерти Святослава ему наследовал Олег. В этот же момент в Киеве начали набирать силу варяги. Совсем еще юный князь убивает в лесу Люта, сына варяжского воеводы Свенельда. Из чувства мести тот стравливает братьев и заставляет Ярополка пойти войной на Олега.
Воины, разбитые варяжской дружиной Ярополка, в панике спешат укрыться за стенами Овруча.
На крепостном мосту у ворот города так теснят друг друга кони и люди, что возникает жуткая давка, многие падают в ров и погибают там. По другой летописной записи, мост не выдерживает тяжести беглецов и обрушивается, погребая всех под собой. Так или иначе, но среди жертв этой трагедии был и Олег, молодой правитель Киевской Руси.
Ярополк, не желавший смерти брата, наследовал его землю и власть. Теперь настал и его черед принести себя в жертву на благо Отчизны.
Владимир в это время находился в Новгороде. Возможность единовластия представилась ему сейчас совсем реальной. Летопись сообщает, что новгородский князь «испугался и бежал за море». На самом деле это не так. Он бежал туда с тугой мошной и вскоре возвратился, полный стремления отвоевать княжеское место. Но главное — он возвратился с большим варяжским отрядом, имея поддержку всех сил северной Руси, которые поставили на него, как на «своего» правителя.
За время своего княжения в Новгороде Владимир отлично ладил с боярством и купцами этого быстрорастущего города. Он не изменял языческим традициям, принося кровавые жертвы на Перыни и разжигая костры священного и всеочищающего огня вокруг фигуры резного идола. Именно такой князь нужен был в главном городе древнего государства — Киеве. Особенно в тот момент, когда византийская империя все активнее стремилась крестить северных соседей, подчинить их через идеологию христианства своей воле. Поэтому ни боярство, ни купечество не жалели средств, чтобы взять Киев.