М. Горбачев был достаточно осмотрителен в том, чтобы не пойти по стопам Брежнева, как это сделали Ю. Андропов и К. Черненко. Он не стал занимать пост Председателя Президиума Верховного Совета. На это место он предложил А. Громыко. Пожилому и многоопытному политику, которому Горбачев был обязан своим восхождением на самый верх властной пирамиды, он предоставил престижный, но во многом церемониальный пост. Министром иностранных дел был назначен Э. Шеварднадзе. Это был шаг в сторону перехода от свойственного Громыко жесткого подхода в вопросах внешней политики к более гибкому курсу, увязанному с внутренними делами в стране.
М. Горбачев стал стремиться к тому, чтобы улучшить по возможности отношения со всеми странами. И прежде всего это касалось США, Западной Европы, Китая и Индии. Он также хотел продвинуть на международном уровне свой план ядерного разоружения.
Избрание М. Горбачева на пост Генерального секретаря прекратило традицию, когда правителями избирались больные и престарелые люди. Но пройдет еще немало времени, пока историки станут живописать картины закулисных кремлевских интриг и тихой войны между кланами, как современные историки и писатели описывают подобные события сто-, двухсотлетней и еще более далекой давности, рассказывая нам удивительные подробности о придворной жизни российских монархов и монархинь. Пока же не только читатель, но и авторы вынуждены довольствоваться малым. И не потому, что это опасно. Нет. Слава Богу, минули те годы, хотя и не совсем.
Но теперь мы о другом — о так называемом горбачевском времени, о «перестройке». Кстати, именно благодаря этому неологизму мы с вами имеем возможность писать и говорить, что думаем и о чем пожелаем. Помню, когда развернулась кампания против анонимок, все думали, что это сделано специально, с целью выявления самых недовольных. Всем, и в особенности людям старшего возраста, казалось, что вот-вот по ночам снова у подъездов будут останавливаться «воронки» и «тройки» станут увозить людей в неизвестном направлении. Но недовольных оказалось слишком много — вся страна была недовольна тем состоянием дел, которое каждый из нас наблюдал своими собственными глазами ежедневно и ежечасно, на каждом шагу.
Когда М, Горбачев взял верх над старым властным кланом Кремля и привел на его место свой, в стране развернулась перестройка. Она заявила о себе не только громкими разоблачительными статьями типа «Кобры над золотом», «Кома» и другие, но и всевозможными катастрофами. Об этом я отчасти писала в своих книгах «Преступления за кремлевской стеной» и «Кремлевское золото». Помню разговор между старушками на ступеньках одного из столичных храмов:
— И что ж это будет? — вздыхая, задавалась вопросом одна.
— А ничего хорошего, — с некоторым разочарованием отвечала другая. — Книга пророка Даниила так и говорит: «И восстанет в то время Михаил, князь великий… И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление». Так это о нем, о меченом.
Или из «народного» фольклора. О том, что «скачет по России тройка: Миша, Рая, Перестройка». Помните? И далее:
«Перестройке нужен фактор, — запороли мы реактор, пропустили самолет, потопили пароход».
А слово «народный» я взяла в кавычки по той простой причине, что не верю, чтобы это кто-то из простых смертных в очереди в ликеро-водочный отдел сочинил. Тут нужны были головы «посветлее». Читатель вправе задаться справедливым вопросом: тогда кто же? И я ему также откровенно должна ответить: я тоже не знаю. Но убеждена, что не те человеки с «темно-синими лицами», которые не могут олицетворять собой «телесный низ» в социальной иерархии общества. Не могут потому, что они давно не те рабочие и крестьяне, о которых говорили Маркс и Энгельс. Они даже не те, о ком «заботился» вождь пролетариата Ленин. Потому что слова «рабочий» и «крестьянин» подразумевают под собой какой-то смысл, которого ни на йоту не наскрести у современного рабочего или крестьянина. Кстати, слово-то «рабочий» осталось в нашем лексиконе, а вот «крестьянина» мы давно заменили на «колхозника». Вернее, не мы сами, а нам заменили.