Если М. Горбачев в чем-то и виноват, то только в том, что нашел в себе смелость сказать своему народу прямо в глаза: «Посмотри, народ! Тебя семьдесят лет старались приручить, превратить в раба. Опомнись! Оглядись вокруг. На дворе конец XX века!» Но народ посмотрел-посмотрел, а потом недовольно зароптал. Это тоже сцена из классики: пришел освободитель и снял оковы с раба. Раб поднялся, осмотрелся, а затем обрушился на своего освободителя с бранной речью. Он был в цепях и получал свою пайку, ни о чем больше не заботясь. Теперь же ему предложили работать самостоятельно. А он не желает самостоятельности, он продолжает мечтать о своей пайке и о своих кандалах.
Возможно, М. Горбачев просчитался. Возможно, он переоценил свой народ, проглядел его истинные умонастроения. Возможно, он оказался не таким уж хорошим кадровиком, каким его считал Ю. Андропов, и не сумел подобрать настоящей команды, которая трудилась бы на свою страну. Но, как следует из статьи Ю. Бокарева, цитированной выше, номенклатура давно работала не на народ и государство, а на собственный карман. М. Горбачев продолжил дело, задуманное и начатое Ю. Андроповым. Он оттеснил от руководства старые партийно-государственные кланы и привлек к управлению более молодых и энергичных людей. Но не все они себя проявили.
Н. Рыжков был директором Уралмашзавода им. Орджоникидзе, потом генеральным директором ПО «Уралмаш» в Свердловске, 1-м заместителем министра тяжелого и транспортного машиностроения, 1-м заместителем председателя Госплана. В общем, типичная карьера советского партийного работника. Но, возможно, он оказался слишком мягким человеком для того, чтобы справиться с кризисной ситуацией, которая возникла в стране во время его премьерства?
Рыжков почти всегда оставался в тени, несмотря на столь высокую должность. Лишь после трагических событий в Армении ему пришлось в экстремальной ситуации собственными руками раскручивать давно захиревший, изъеденный ржавчиной механизм срочной помощи, и люди обратили внимание на то, что в стране есть премьер-министр.
«И все же, — пишет в своей «Исповеди…» Б. Ельцин, — мне кажется, Рыжкову трудно в этой должности — Председателя Совета Министров. Именно сейчас, когда необходимо вытянуть страну из экономического хаоса, из той пропасти, в которой она находится».
Министром обороны после приземления немца Руста прямо на Красной площади был назначен генерал армии Д. Язов. Своим внешним видом и прямолинейностью он многим напоминал маршала Малиновского. За одним исключением: Язов не любил, а возможно, просто не понимал юмора. Ну что тут поделать, встречаются такие люди. Не это главное. Главное — профессиональная компетентность. А Д. Язов, по отзывам тех, кто его знал, был достоин поста командующего округом или штабом. «Это — настоящий вояка, искренний и усердный, — пишет Б. Ельцин. — Но к должности министра обороны он не подготовлен. Ограничен, совершенно не приемлет критику, и, если бы не буквально жесточайший прессинг Горбачева на депутатов, никогда Язов не был бы утвержден на должности министра. Как от этого стопроцентного продукта старой военной машины ждать каких-либо позитивных перемен в армии, нового гибкого подхода к решению проблем обороноспособности страны, для меня не ясно. Генерал, он и есть наш отечественный генерал, с тоской глядящий на все гражданское население страны и в глубине души мечтающий призвать всех взрослых на вечные воинские сборы. Утрирую, конечно».
И все же Д. Язов неоднократно выказывал свою готовность идти за своим руководителем, хотя это и не помешало ему стать одним из «гэкачепистов».
На пост министра иностранных дел М. Горбачев пригласил Э. Шеварднадзе. До того долгое время работавший первым секретарем ЦК Грузии, он был политиком высокого класса. Из рассказов людей, близко знавших Шеварднадзе, складывается портрет человека, не лишенного чувства юмора, внимательного собеседника, умеющего слушать. Когда смотришь на него, то почему-то кажется, что он обладает даром завоевывать друзей; обходительностью и терпением даже врага сделает другом. Хотя в это верится с трудом при воспоминании о нынешних событиях в Грузии.
Став министром иностранных дел при Горбачеве, Шеварднадзе не мог не придать новый облик советской внешней политике. Он продуманно и четко претворял в жизнь идеи первого и последнего президента СССР, хотя, если судить по публикациям в различных изданиях, делал он это не без учета личной выгоды. Оппозиционно настроенные политики возлагают на Шеварднадзе и Горбачева вину за развал социалистического лагеря, за поспешный вывод советских войск из Германии.