Ведя разговор о серых кардиналах Кремля, о советниках правителей, нельзя не вспомнить Е. Лигачева. Даже внешний облик выдает в этом человеке коренного сибиряка, крепкого сообразительного мужика, хозяйственного и рассудительного, который ни за что не полезет в воду, предварительно не узнав брода. При М. Горбачеве он занимал пост второго секретаря, одно время даже проводил заседания Секретариата ЦК в отсутствие Горбачева. Нахмуренные, словно от недовольства, брови выдают в нем сурового и догматичного человека, который скорее склоняется к консервативным взглядам. В принципе поддерживая горбачевское движение за перестройку, Е. Лигачев высказывался за более умеренные темпы реформирования. Возможно, время расставит все по своим местам и покажет, кто был тогда прав. Мои размышления по горячим следам еще недавних событий не претендуют на серьезный анализ. Но мне кажется, что к отдельным мыслям этого политика стоило прислушаться. Некоторые представители старой бюрократической гвардии пытались использовать Е. Лигачева и его высокое положение с тем, чтобы помешать ходу перестройки. Но М. Горбачев был уже не тот, что в 1985 г., и он отправил Лигачева на пенсию. Тогда, будучи на вершине власти, он еще не боялся называть вещи своими именами. Именно Е. Лигачев на XIX партконференции во всеуслышание заявил о том, что М. Горбачева сделали Первым четыре члена Политбюро, кулуарно собравшись и договорившись между собой. Выше я вскользь упоминала об изнурительной закулисной борьбе за власть между кремлевскими кланами. Здесь же хочу только добавить, что позже был найден список состава Политбюро, подготовленный В. Гришиным, одним из претендентов на престол. И в этом списке не было ни фамилии М. Горбачева, ни многих других фамилий. И все же судьбу М. Горбачева, а равно и самой перестройки, решил в значительной степени не Гришин и старая брежневская мафия, а Пленум ЦК. Именно его участники рассудили, что вариант с Гришиным невозможен — это означало бы неотвратимый упадок всей страны. Вот что пишет об этом человеке Б. Ельцин:
«К тому же нельзя было забывать о его личных чертах: самодовольстве, самоуверенности, чувстве непогрешимости, страсти к власти.
Большая группа первых секретарей сошлась во мнении, что из состава Политбюро на должность генсека необходимо выдвинуть Горбачева — человека наиболее энергичного, эрудированного и вполне подходящего по возрасту. Решили, что будем делать ставку на него. Побывали у некоторых членов Политбюро, в том числе у Лигачева. Наша позиция совпала и с его мнением, потому что Гришина он боялся так же, как и мы. И после того, как стало ясно, что это мнение большинства, мы решили, что, если будет предложена другая кандидатура — Гришина, Романова, кого угодно, — выступим дружно против. И завалим.
В Политбюро, по-видимому, так и происходил разговор, наша твердая решимость была известна участникам заседания, поддержал эту точку зрения и Громыко. Он же на Пленуме выступил с предложением о выдвижении Горбачева. Гришин и его окружение не рискнули что-либо предпринять, они осознали, что шансы их малы, а точнее, равны нулю, поэтому кандидатура Горбачева прошла без каких-либо сложностей».
Чтобы не возвращаться больше к Е. Лигачеву, хочу упомянуть еще о двух моментах. Многие до сих пор помнят его по фразе, ставшей крылатой: «Борис, ты не прав», адресованной Б. Ельцину, а также по программе борьбы с пьянством и алкоголизмом. И здесь предоставим слово очевидцу и непосредственному участнику тех событий:
«Постепенно я стал ощущать напряженность на Политбюро по отношению не только ко мне, но и к тем вопросам, которые я поднимал, — пишет в своей «Исповеди…» Б. Ельцин. — Чувствовалась какая-то отчужденность. Особенно ситуация обострилась после нескольких серьезных стычек на Политбюро с Лигачевым по вопросам льгот и привилегий. Так же остро поспорил с ним по поводу постановления о борьбе с пьянством и алкоголизмом, когда он потребовал закрыть в Москве пивзавод, свернуть торговлю всей группы спиртных напитков, даже сухих вин и пива.
Вообще, вся его кампания против алкоголизма была просто поразительно безграмотна и нелепа. Ничто не было учтено — ни экономическая сторона дела, ни социальная, он бессмысленно лез напролом, а ситуация с каждым днем и каждым месяцем ухудшалась. Я об этом не раз говорил Горбачеву. Но он почему-то занял выжидательную позицию, хотя, по-моему, было совершенно ясно, что кавалерийским наскоком с пьянством, этим многовековым злом, не справиться. А на меня нападки ужесточились. Вместе с Лигачевым усердствовал Соломенцев. Мне приводились в пример республики: на Украине на сорок процентов сократилась продажа винно-водочных изделий. Я говорю, подождите, посмотрим, что там через несколько месяцев будет. И действительно, скоро повсюду начали пить всё, что было жидким. Стали нюхать всякую гадость, резко возросло число самогонщиков, наркоманов.