Обратимся к фактам. С IX века вся Западная Европа трепетала перед молниеносными набегами представителей этого народа. Они были действительно грозной силой, обладали великолепной боевой выучкой, помноженной на крайнюю жестокость. Победы давались им легко. Согласно традиционным нормам наследования, имущество и земля варягов переходили только по старшинству. Остальные дети должны были позаботиться о своей участи сами. Поэтому они с детства готовились к тому, чтобы добывать себе пропитание оружием. Варяги обладали не только боевой выучкой и личной отвагой, но и знали также толк в мореплавании. На легких парусниках, которыми одинаково хорошо можно было управлять как в открытом море, так и на речных путях, собравшись в небольшие отряды, они отправлялись опустошать чужие берега.
Пользуясь морскими приливами, норманны входили под парусами в устья равнинных рек Европы. В 886 году они долго держали в осаде Париж и сняли ее, лишь когда получили огромный выкуп. Встреча с ними, таким образом, не предвещала ничего хорошего. Ватикан даже составил специальную молитву: «От ярости норманнов избави нас, Господи…»
В Восточную Европу варяги проникли по рекам, через Неву и Ладожское озеро, тем самым путем по Волхову и Днепру, который позже будет назван «путем из Варяг в Греки». Главной целью их путешествий было получение выкупа. К тем же, кто оказывался сильнее их, они охотно нанимались на службу. При любой возможности они стремились начать оседлую жизнь. Об этом упоминается в «Повести…». Варяги сначала появляются на русской территории, затем изгоняются из нее, а позже норманнские отряды оседают в Старой Ладоге, спускаются к Киеву.
Варяги охотно служили тому, кто хорошо платил. Деньги для них являлись главным стимулом верности. Они так же легко предавали правителей, которые приютили их в своих государствах, как и клялись им в преданности.
Выше было описано, как Владимир, узнав о гибели Олега, бежал за море с деньгами, собранными новгородской знатью, и вернулся оттуда с дружиной варягов-наемников. После того как победа была одержана, первым государственным делом нового киевского правителя стало изгнание чужеземцев за пределы русских земель.
Этот поступок нельзя расценивать как вероломство князя, забывшего о том, кто помог ему взять власть над Киевом. Распоясавшиеся наемники бесчинствовали, заявляя при этом: «Это наш город, мы его захватили». Киевляне требовали, чтобы Владимир разобрался с разбойниками. Те же, в свою очередь, предъявляли счет за оказанную услугу: по две гривны с человека. Понимая, что это лишь начало, Владимир попросил месяц на сбор огромной дани. Но вместо этого он собрал войско, способное противостоять чужеземцам.
Варяги увидели, что их могут запросто перебить в Киеве, и попросили князя отпустить их «в Греки», в Византию. Владимир охотно согласился. Пока они собирались, он написал Василию II письмо: «Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам…» Больше всего он просил византийского императора не отправлять чужеземцев обратно в Киев. Они уже сделали свое дело, и больше он в них не нуждался. Что касается киевлян, то они известие об уходе варяг восприняли с облегчением.
В истории нет места случайностям, все в ней закономерно и взаимосвязано. Несомненно, на судьбу Владимира повлияло не только его ближайшее окружение, но и происхождение самого князя. По рождению он — «робичич», сын Святослава и рабыни Малуши.
Последняя была ключницей княгини Ольги, матери Святослава. Такая важная и ответственная должность при княжеском дворе по феодальным нормам того времени принадлежала рабам. Позже прямой потомок рабыни Малуши Владимир Всеволодович даже зафиксировал эту норму в «Русской Правде»: «А се третье холопство, привяжет ключ к себе без ряду». Но, как бы там ни было, никакая ответственная должность не заменит благородного происхождения. И в этом смысле на князя Владимира, как на наследника отцовской власти, падала тень.
Конечно, он являлся законным сыном Святослава по рождению. Незаконных, «внебрачных» детей по понятиям восточных славян дохристианской эпохи вообще не было. Это позорное клеймо принесла с собой христианская мораль. И все же в обществе, где много определяли права наследования, эта разница уже существовала.
Впервые Владимир ощутил свою неравность с другими детьми своего отца, когда тот наделял их княжескими полномочиями. Ярополку Святослав определял Киев, Олега отправлял к древлянам. Владимир выпадал из этого круга. Когда новгородские бояре и торговые гости стали просить князя, Святослав даже призадумался. «А кто бы пошел к вам?» — спросил он и предложил Новгороду Ярополка. Тот не захотел. Кандидатура Олега городу также не подошла. О Владимире, судя по «Повести временных лет», речь даже не велась. Летопись, описывая данные события, как бы не замечает этого сына Святослава. И сам он тоже не принимает его в расчет.