Разумеется, распоряжение было секретное. О подписанном документе знал весьма тесный круг лиц. Специалистов по ценным бумагам к сотрудничеству не привлекали. Обходились услугами брокерских фирм и теми советниками, о которых мы сказали в предыдущем абзаце.
«Все разъяснилось в конце 1991 г., — пишет в своей статье Ю. Бокарев. — В 80-е годы американский «Ситибанк» при переходе на электронную технологию решил избавиться от ставших ненужными сертификатов акций и обратился к компаниям, специализирующимся на уничтожении бумаг. Многие из этих компаний контролируются американской мафией. Дело в том, что поступающие из банков бумаги используются для изготовления фальшивых банкнот. Американская мафия тесно связана с итальянской, а последняя, в свою очередь, установила контакты с русской. Итальянцы и предложили русским коллегам аннулированные ценные бумаги ведущих американских корпораций. Отсюда они попали на наш фондовый рынок. А вырученные таким образом миллиардные суммы поделила международная мафия».
Не стоит наивно полагать, что «свои» деньги на приобретение фальшивых акций тратила только партия. Постоянные угрозы со стороны правительства В. Павлова засветить зарубежные счета советских коммерческих фирм повлияли на спрос коммерческих организаций на эти бумаги.
«В результате, — пишет Ю. Бокарев, — лишились капитала многие теневики, была потеряна часть выручки от экспорта 1991–1992 гг., часть активов коммерческих банков оказалась липовой. Но главное — КПСС лишилась значительной части своих денежных средств. Я думаю, что именно это заставило Кручину покончить с собой».
На какую же роль в обществе могла претендовать партия, лишившись главного — средств к существованию? По-моему, ответ на этот вопрос очевиден. Теперь партия была не в состоянии влиять на общественное мнение, заниматься организацией митингов и шествии, а также проводить полноценные выборные кампании. И именно поэтому Б. Ельцину не составило большого труда запретить КПСС в октябре 1991 г.
А потом наступило 8 декабря 1991 года. Радетели за реанимацию «почившей в бозе» советской Империи до сих пор огульно обвиняют тех, кто поставил подписи под так называемым Беловежским соглашением, ни мало не заботясь о конкретных фактах. В свете изложенных мной выше размышлений о манкуртизации народа я бы могла посоветовать господам-радетелям, взявшим на себя роль судей, покаяться перед народом. Но на эмоциях мне с ними никогда не договориться. Раньше я могла бы сказать, что мне их просто жалко. Теперь я этого не скажу. Не скажу потому, что многие из них прекрасно осознают, почему поступают так, а не иначе. Тот, кто хотя бы однажды испытал, что такое власть (пусть даже не государственная, а просто власть над одним конкретным человеком или группой людей), никогда не откажется от нее. Это действительно наркотик. Пожалуй, желание властвовать — даже сильнее, чем наркотик. А радетелям я бы посоветовала обратиться к примерам из мировой истории, к которой они очень часто любят апеллировать. Ни одна империя в мире — будь то Римская империя, государство инков, Византия, Османская империя, Священная Римская или та же Российская — не существовала вечно. И все они рано или поздно погибали по определенным, весьма схожим между собой, причинам.
Лидеры трех советских республик ничего не разваливали. И те, кто сегодня с пеной у рта доказывают их виновность, прекрасно это понимают. Три человека просто не в силах были это сделать. Б. Ельцин, Л. Кравчук и С. Шушкевич лишь констатировали ставший реальностью факт. Они вполне могли повторить слова героя одного из весьма популярных советских фильмов — «все уже украли до нас».
Однако не будем опережать события и предоставим слово очевидцу.
«Мне до сих пор трудно определить, кто же конкретно стал идеологом Беловежских соглашений, после которых Советского Союза не стало, — пишет по этому поводу генерал А. Коржаков. — Активную роль, без сомнения, сыграли Бурбулис, Шахрай и Козырев. До встречи в Беловежской пуще Борис Николаевич проговаривал и с Шушкевичем, и с Кравчуком, и с Назарбаевым варианты разъединения. Но мало кто даже в мыслях допускал, что расставание произойдет столь скоро и непродуманно…
Двоевластие всегда чревато тем, что люди в этот период ни одну власть не признают. Горбачева уже всерьез не воспринимали, издевались над ним. А Ельцину не хватало рычагов власти. В сущности, такое положение даже хуже анархии — она хоть целенаправленно поддерживает хаос, и граждане насчет порядка не питают никаких иллюзий. Из-за затянувшегося двоевластия и стал возможным распад Союза. Каждый думал, что у себя, в своем хозяйстве навести порядок будет проще, чем в общем доме…»