— Какая ты крутая. Крутецкая. Супер! Супер-бомба! Супер-баба! Хах! У меня есть супер-баба! — он говорил полную ерунду и при этом усердно меня мял, будто пытался обнять как можно большую площадь тела.
— Я же ещё…
— Ты ещё не знаешь на что согласилась!
— Я не соглаш…
— Не соглашалась ни на что другое!
— Стой!
— Нет! Приготовились: три-два-один, полетели!
Он поцеловал меня так, что шея чуть не надломилась, и не прекращал, даже когда я забарабанила его по груди.
— Тш, тш, тш, — шептал он мне в губы и улыбался. — Кайфуй, умоляю, это же так просто!
И целовал снова. Его язык касался моего, нежно, осторожно или настойчиво, в разной последовательности и я чувствовала, как становится свинцовым тело, как набухают губы, как сводит где-то (стыдно сказать) между ног. Это было странно, прикольно и необычно. Оф! ОФ!
— Оф!
— Оф! — согласился он и встал, подхватив меня за собой.
— Нет, — но протест был отклонён, а я вернулась на исходную кроватную позицию.
— По-жа-луй-ста. Даже если ничего не будет, а если ты так со мной поступишь, то где-то в мире будет голодать три десятка африканских детей, дай мне хоть нацеловаться от души. Я уже… сил нет с тобой за тебя бороться! На всю жизнь хочу тебя нацеловать. Ты же охренительно целуешься! Сама-то пробовала? Так что за-мол-чи. Погнали!
И он снова набросился, даже зарычал в ответ на мой стон, и на мучительно-долгую секунду замер, не отрывая губ. Отстранился и… провёл языком по моей нижней губе. Усмехнулся, сделал это ещё раз.
— Я вроде с тобой целуюсь, — просипел Ян. — А всё равно скучаю по поцелуям с тобой… Это норма? Ладно, не отвечай, херню сморозишь, — я засмеялась, а он не преминул в этот момент меня захватить и просунуть между моих губ язык.
Это всё было мягко говоря мучительно. Как бы вам объяснить? Я очень редко оказывалась в такой ситуации, и если попытаться описать это не пошло, то… какого чёрта? Это было очень пошло!
Он в какой-то момент перестал надо мной нависать, не прекращая поцелуй и очень крепко сжал сначала талию, потом место где красиво выпирала тазовая косточка, потом бедро. И когда я уже чуть сознание от этих странных ощущений “капкана” не потеряла, двинулся к груди. Я всегда носила простецкие спортивные топы вместо лифчиков и ничего Яну не мешало сжать мою грудь, выкрутить сосок (почему это кажется прикольным?)
— Что ты… только что сделал? — я оторвалась от Яна через силу, помотав перед этим головой.
— Что?
— Ну вот… пальцами….
— Это? — он повторил движение и меня как будто прострелило. — Хах, ты смешная. Хочешь ещё кое-что покажу?
— Нет, — я в ужасе помотала головой, а Ян резко задрал мою футболку, спортивный лифчик и вобрал мой сосок (вы щас не поверите) в рот!
— Какого…
— Тш… — прошипел он. — И это ещё я дикарь. Какая ты крутая…
— Это я просто не… неопытная… так бы ты за...забыл, — прохныкала я, пытаясь донести простую истину, которая звучала, как: ты меня не любишь, придурок. Тебе просто… интересно.
— Херню морозишь, приготовилась! — и он, смеясь, лизнул сосок. Подул на него, заставляя затвердеть и уменьшиться. Я так часто и тяжело дышала, что грудь ходила ходуном. А Ян снова и снова возвращался и совершал вражеские набеги на такие интимные мои части. Снова и снова… я выгибала спину, шипела на него и сжимала простынь в кулаки.
— Слушай, а я же только начал, — ухмыльнуся садист, нависая надо мной. — И мне уже так нравится… Если сейчас сдохну — не зря жизнь прожил… А сколько у нас всякого впереди-и-и.
— Ч-что?
— О-о-о. Не спрашивай меня… Иначе я не остановлюсь, — он улыбнулся своей дьявольской улыбочкой и придерживая мою голову, чтобы не шевелилась, снова поцеловал. — Ты мастурбировать умеешь?
Я покраснела. Не то, чтобы я умела, но и не то, чтобы не умела. Я пробовала — не получилось. Мне от самой себя интриги не хватате. Даже с порно моя мастурбация не сочеталась, а они же как сыр и вино — лучшие подружки.
— Так, — он погрозил мне пальцем. — Дай мне руку.
Я как зомбированная протянула ему правую руку и к моему ужасу он тут же потянул её мне (да что ж за стыдоба) между ног. Сквозь тонкие леггинсы я сначала почувствовала давление, потом поглаживание, а потом Ян, управляя моей рукой, скользнул прямо под них, прикасаясь уже к обнажённой коже, по линии белья. Он делал уже такое, но без моего прямого участия, своими пальцами. И это было потрясающе. Теперь мне было дразняще-странно, необычно.
— Готова?
— Да что ты вечно… Ох…