Эльфы недоуменно пожали плечами, люди странно переглянулись, но уточнять ничего не стали: Карраш, так Карраш. Чем не имя для хищной твари из Серых Пределов? Очень хорошо, что это оказался не норовистый гаррканец (потому что представить себе копытное, карабкающееся по этим склонам, просто невозможно), а всего лишь другая хмера (ха-ха, как звучит-то: ВСЕГО лишь…), но терпеть ядовитого полукровку еще и здесь было бы в любом случае не слишком приятно. А так… народ то ли уже привык к странностям своего проводника, то ли чересчур устал, то ли просто надоело удивляться, однако возражать и спорить не собирался никто. Да и зачем? Что это изменит? Они многозначительно похмыкали, пожали плечами, ненадолго задумались и, в конце концов, просто махнули рукой. Какая разница? Двумя смертям не бывать, одной не миновать. Одна хмера или две? Суть-то одинаковая. Им даже Траш хватило бы за глаза и за уши, а ее самец… да плевать на него с высокой колокольни! Авось не загрызет, авось хозяин не позволит и будет держать своих зверей на почтительном расстоянии.
Воины почти равнодушно отвернулись и послушно потянулись за Беликом, которого даже ЭТОТ, второй Карраш, похоже, признавал за старшего. Не зря он так рьяно кинулся выполнять простенькое задание, всем видом выражая послушание.
Так и пошли: Белик, как всегда, впереди, потом – задумавшийся о чем-то Таррэн, за ним – вечно любопытный Весельчак и недовольные Светлые, потом все остальные, наименее опытный в таких делах Литур и, наконец, замыкающим снова оказался Урантар. А обе хмеры мчались по обеим сторонам от чужаков, чутко посматривали на соседние склоны, постоянно тянули ноздрями сухой воздух и честно охраняли отряд от всевозможных напастей. И такая предосторожность полностью себя оправдывала: не зная повадок местных обитателей, можно было за пару секунд вляпаться так, что потом ни один целитель не спасет. Хватало тут и песчаников, и ядовитых мошек, и комаров, от одного укуса которых лицо опухало на полдня. Нередко встречались скорпионы размеров с крупную кошку, просто обожающие прятаться возле крупных валунов. Но тех с ходу убивала Траш, а Карраш для верности еще и втаптывал в землю. Еще встречались плотоядные цветы и сухая трава, каждый листик которой заканчивался острой, загнутой книзу колючкой. Ступишь разок на такую, и можно больше не переживать о сроках похорон – рядом и закопают, потому что эта мерзость (ага, тоже!) имела нехорошую привычку выделять ядовитый сок при раздавливании. А поскольку дрянной шип на кончике такой травинки с легкостью вспарывал даже толстую кожу сапог, то конец несчастному светил весьма плачевный, хотя и довольно быстрый: Белик отводил примерно два часа на прощание.
Рыжий, след в след ступая за Таррэном, в какой-то момент поймал себя на мысли, что под охраной сразу двух хмер идти и легче и, как ни странно, гораздо спокойнее. Они ловко вылавливали зверушек помельче, если те не успевали спрятаться. Самых опасных и быстрых упорно выковыривали из их подземных убежищ, после чего или разрывали в клочья на месте, или мощным ударом когтистой лапы расплющивали ядовитые шипы, колючки, хвосты или что там у них было. Иными словами, заботились об идущих позади людях посильнее, чем иные мамки о своих детенышах. Но если Карраш не упускал случая с удовольствием сжевать особо вкусные тушки, то его подруга упорно воротила морду и вообще старалась на кровавые разводы даже не смотреть. А если случалось кого-то поймать, очень осторожно передавала добычу самцу, после чего быстро уходила и предоставляла грязную работу исключительно ему.
Белик не обращал на эту возню никакого внимания – целеустремленно мчался вперед, искоса поглядывая по сторонам и старательно вынюхивая одному ему ведомые запахи. Все в том же ровном ритме Перворожденных, в котором, судя по всему, чувствовал себя вполне комфортно. Неестественно прямой, невероятно жесткий, напряженный, но при том гибкий и ловкий, как дикий зверь. Непривычно серьезный и очень-очень опасный, будто взведенный арбалет с ядовитой стрелкой внутри.
Он лишь однажды замедлился, всего раз соизволил оглянуться, чтобы проверить, в чем дело – когда Весельчак, заметно устав от непрерывного бега, где и дыхание перевести некогда, неожиданно оступился, пошатнулся и, не удержав равновесие на покатом склоне, все-таки сошел с надежной, но очень узкой горной тропки. Как назло, нога неловко подвернулась и мигом поехала по коварной насыпи, а следом сорвался и сам воин, успев только судорожно вздохнуть при виде стремительно приближающегося края обрыва и коротко взмахнуть руками. Сейчас ка-а-ак… не заорать бы! А до дна далеко-о-о-о… умучаешься падать!
Таррэн в самый последний момент успел прыгнуть следом и перехватить невезучего парня за руку, подцепив, как дурную рыбину за жабры, у самой кромки. Но тот все равно от души треснулся правым бедром, здорово порвал крепкую брючину и, в довершении всего, сильно повредил ногу об острые грани каменистой насыпи, распоров кожу и мышцы чуть ли не до самого паха. Однако, к чести Бешеных Лис, сумел не издать ни единого звука, а выбравшись на твердую почву, брезгливо оглядел изувеченное бедро, благодарно кивнул эльфу и принялся торопливо заматывать рану.
– Идти сможешь? – негромко спросил Белик, с видом знатока оценив ее глубину и обильное кровотечение.
Весельчак хмуро кивнул, стараясь затянуть стремительно намокающую ткань как можно туже. Получилось неплохо, но он хорошо понимал, что надолго такой повязки не хватит – слишком уж сильно его резануло каменным краем: кожу располосовало – будь здоров. Та чуть не на ладонь разошлась, а кровило так, что становилось ясно – дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо! Всего час-два, и ткань уже не спасет: непременно начнет оставлять кровавые следы, а в преддверии Пределов это было чревато.
Страж с досадой поджал губы: плохо. В их положении это означало, что не далее, чем к ночи, по запаху крови их найдет кто угодно. Включая гиен, шакалов и даже пещерных медведей, которых тут тоже водилось немало. А сражаться против местных хищников вдевятером, ночью, да еще среди голых скал, где и сбежать-то некуда…
Светлые красноречиво переглянулись и незаметно потянулись за мечами: обуза в Походе была хуже всякой хмеры, а смертный станет ей уже очень скоро. Более того, подвергнет остальных неоправданному риску и поставит под угрозу исход всего дела. Может, лучше закончить его страдания прямо сейчас?
– Траш, Карраш, engei! Turria! Gerte! – вдруг властно велел Белик, и хмеры, игнорируя воткнувшиеся в хозяина изумленные взгляды, неожиданно сорвались с места, вильнули гибкими хвостами и молниеносно скрылись среди скал. До ошарашенных эльфов донесся только тихий шорох когтей, с огромной скоростью скользящих по насыпи, да легкий шум осыпающейся земли, но вскоре пропал и он, потому что громадные хищники умели двигаться с поистине ужасающей скоростью. Просто прежде были вынуждены приноравливаться к ним, тихоходным черепахам, а вот теперь показали себя во всей красе. Как и утром, когда с поразительной легкостью разорвали гигантскую гиену пополам, сделав это быстро, почти играючи, легко и так спокойно, будто толстая шкура мохнатой хищницы была не толще бумаги, а прочные кости – не надежнее, чем стекло.
– Что ты им сказал? – обалдело спросил Аркан, когда оставшееся после хмер облачко пыли лениво осело на его сапоги. – Откуда знаешь эльфийский?!
Белик остановился возле морщащегося Весельчака и брезгливо оглядел промокшую повязку.
– Велел искать место для привала. Пусть вперед пройдут, зачистят, как положено, пока мы думаем, как дотащить рыжего, чтобы не засветиться. А язык… скажем так, один кровник расщедрился. Не добровольно, конечно, но все-таки… ну, приятель, ты и вляпался!
– Я могу идти, – процедил раненый, поднимаясь с земли, и зло посмотрел на деловито зацокавшего пацана.
– Можешь, можешь… даже побежишь, если приспичит. Только нам совершенно не нужно, чтобы твоя кровушка указала путь всем желающим к лагерю. Конечно, проще всего тебя удавить прямо здесь, а потом сбросить труп с этого же обрыва, но без твоих вечных воплей нам станет скучновато, поэтому садись и разматывай обратно: будем переделывать. Дядько, отдай мой мешок.
Страж молча бросил вещи и послушно развязал узкую горловину, позволив племяннику бесцеремонно копошиться внутри и нетерпеливо наводить там беспорядок. Белик посопел, покряхтел, но вскоре выудил наружу внушительную охапку кровяного мха и довольно улыбнулся.