— О чем задумалась, искра?
Таша закончила повязывать фартук с нарисованной на ней пьяной то ли курицей, то ли чупакаброй — обязательную часть униформы, — и только после этого повернулась к Орту:
— Я просила не называть меня так, — раздраженно напомнила она, передернув плечом. Даже более жизнерадостный, чем она, постоянно чем-то взволнованный, беспокойный Орт за два дня знакомства впервые вызвал у нее достаточно яркие негативные эмоции. До этого момента только внезапно возникшее прозвище не нашло в ее душе отклика, в остальном же Орт как напарник ее полностью устраивал.
Но не в это утро. Сегодня ей хотелось просто отработать смену, которая выпьет и без того немногие силы, вернуться домой, почувствовать мамины утешающие объятия — а потом услышать голос Ли и понять, что у нее-то всегда будет подруга, которая вытащи ее даже из-за порога смерти.
Мысли об устроившейся на территории оборотней подруге вызвали теплый отклик в сердце. Они разговаривали каждый день, и Таша с интересом следила за тем, как целительница обустраивается на новом месте, и при этом старалась не показывать, как ее удручает невозможность быть той, на кого она училась шесть лет. Впрочем, Лиана, кажется, все видела даже сквозь притворство — уж слишком понимающим был ее взгляд.
Эх, милая подружка, как же тебя не хватает рядом…
— А как мне тебя еще называть, с такой-то шевелюрой и с таким характером? — искренне удивился Орт, и Таша с трудом, но вспомнила о высказанной минутой ранее претензии.
— По имени не пробовал?
— Банально, — отмахнулся парень, вытаскивая девушку из подсобки-раздевалки на кухню. Он сам был студентом-литературоведом, в «Пьяной индейке» подрабатывал, чтобы иметь возможность посещать платные музеи и архивы, не выпрашивая каждый раз у деканата направление. И он довольно много внимания уделял словам, которые, по его мнению, наиболее точно отражали сущность чего бы то ни было. Ташу он, например, сразу определил как искорку. И ни в какую не желал называть ее как-то иначе. С этим оставалось, видимо, только смириться.
— Эй, не грусти, — он щелкнул Ташу по носу, из-за чего девушка скосила глаза на самый его кончик, а потом подняла изумленный взгляд на долговязого напарника. — Что бы ни случилось — это пройдет, а потом обязательно все будет хорошо. Фраза затертая, знаю, но, поверь — правдивая.
Улыбнувшись в ответ на попытку ее подбодрить, Таша кивнула. Даже если сейчас нет возможности последовать совету Орта, все мысли о Селии и несправедливости жизни в любом случае придется отложить до вечера. Впереди ждал долгий рабочий день, а рассеянности и задумчивости в нем места нет.
Деррик раздраженно выдохнул сквозь сцепленные зубы, пытаясь подавить раздражение. Или хотя бы не демонстрировать его так явно — окружающие уже начали опасливо коситься в его сторону. Девушка, ловко лавировавшая среди столиков, его задевала, и задевала сильно. Ему не нравилось в ней абсолютно все — начиная от рыжих волос и заканчивая тем, как она аккуратно увиливает от приставаний пьяных клиентов. Мелкая, чересчур жизнерадостная, слишком живая. Рик слышал, как парнишка-официант, ее «собрат по несчастью» (точнее, по работе в этой забегаловке), называл ее искрой. Это прозвище на удивление точно, по мнению Рика, отражало суть девчонки: юркая, взбалмошная, прилетит куда-нибудь, создаст пожар — и тут же мчится в другое место, сеять хаос и разрушение.
Он читал ее личное дело, на протяжении последних трех дней наблюдал ее вживую — и если и был предвзят и скоропалителен в своих выводах, то лишь самую малость. Таша Ллоривель, видящая, дочь чудом выкрутившегося из аферы Ивора Ллоривеля, добросовестно оправдывала его самые худшие ожидания. Единственным плюсом ей было знакомство с боевым магом Эриком Корреном, что самому оборотню, впрочем, можно засчитать в минус. Эта девушка ни в чем не была похожа на Селию, спокойную (даже холодную), рассудительную, полную собственного достоинства. И Рик, желавший видеть рядом с собой именно такую девушку, злился из-за того, что в напарницы ему достается нечто, удачно характеризующееся словом «искра». Он до сих пор не смирился ни с мыслью о смерти племянницы, ни с необходимостью заменить ее другой видящей, которая к страже имеет такое же отношение, как он сам — к театру. Девушка, заточенная под работу с произведениями искусства и всевозможной макулатурой, станет ему только обузой. Но почему-то все, кроме него самого, отказывались это понимать.
Почувствовав, как прогибается под пальцами вилка, Рик поспешно вернул ее на стол, подняв мрачный взгляд на подошедшую забрать пустую тарелку Ташу. Девушка, встретившись с ним глазами, вздрогнула, едва не уронив поднос, и поспешно скрылась за дверями, ведущими в служебное помещение.
Она его, кажется, испугалась? Похоже, что так… И это просто замечательно!
Рик предвкушающе улыбнулся. Те посетители кафе, что имели неосторожность посмотреть в этот момент в его сторону, поспешно отвели глаза, постаравшись поскорее выкинуть воспоминание об этом оскале из головы. Мужчина с внешностью эльфа, способный на подобные злорадные, многозначительно-обещающие кривые усмешки, наверняка безумен и опасен. Лучше вообще не вспоминать, что когда-то в жизни вы имели несчастье с ним встретиться.
— Он меня пугает, — шепнула Таша Орту, осторожно выглядывая из окошка и указывая пальчиком на оскалившегося в жуткой усмешке мужчину. — Займись его столиком сам, а?
— Трусливая искра, — поддел ее Орт, хотя в его глазах тоже не читалось огромного желания подходить к странному блондину. Но инстинкт защищать маленьких слабых девушек с огромными испуганными глазами пересилил здоровое опасение, и юноша кивнул: — Ладно, забираю его себе. Он что-нибудь еще заказывал?
Девушка замотала головой:
— Нет. Но можешь подойти и поинтересоваться, не нужно ли ему еще что-нибудь.
Орт несколько побледнел от подобной перспективы. Сглотнув, неуверенно покосился из окна на обсуждаемого мужчину:
— Ну… возможно… если он сейчас ничего не закажет, я смогу принести ему счет… и он уйдет уже отсюда…
— Замечательная идея! — воодушевленно закивала головой Таша. — Иди — и осуществи ее!
Она вытолкала слабо упирающегося Орта в зал, а сама пристроилась у окошка, следить за развитием событий. Парня, конечно, было жалко, но себя жальче. Взгляды, которыми одаривал ее мрачный, обманчиво хрупкий блондин, вызывали испуганную дрожь и желание оказаться от него подальше.
И желание это возросло в сотни раз, когда мужчина что-то процедил Орту сквозь зубы и кивнул в сторону окошка, за которым пряталась Таша. Девушка отскочила к столам, прижав руку к груди. Сердце билось часто-часто.
— Осторожней, рыжая, — недовольно буркнула жена хозяина, заведовавшая на кухне. — Испортишь какое-нибудь блюдо, вычту из твоей зарплаты!
— Извините, — пробормотала девушка, отходя к самой двери. Едва в кухне появился Орт, она вцепилась в рукав его рубашки: — Что он сказал? Почему кивнул сюда?
— Потребовал, чтобы ты вышла к нему и не пряталась за моей спиной, — смущенно передал слова блондина Орт.
— Ой…
— Может, вызвать стражу? — предложил парень, успокаивающе похлопав Ташу по руке.
Та, сомневаясь, склонила голову набок и неуверенно ответила:
— Наверное, пока не стоит… Если бы у него были претензии к качеству обслуживания, он бы сразу вызвал хозяина, а от непристойного предложения, если такое поступит, я сумею отвертеться. Только вот не похож он на человека, решившего в ближайшей забегаловке найти себе девочку — слишком уж мрачный и грозный.
— Вот потому и предлагаю вызвать потихоньку стражу. Я через черный ход…
— Нет, — уже гораздо решительней возразила девушка, невольно расправив плечи. — Если он так жаждет пообщаться именно со мной, я не буду прятаться. Меня, конечно, сложно назвать самым храбрым в мире человеком, но от первой же сложности, поджав хвост, убегать не буду.