Нежась под взбадривающими струйками того самого гидромассажа, Сварог разомлело заключил, что ларом быть все-таки недурственно.
И бритье ему пришлось по душе. Да и по физиономии тоже. Правда, если б не Меони, он сам бы не скоро дотумкал, чем тут у них бреются. Сознание настроило бы на поиски чего-то привычного: или острых предметов, или аналогов электробритв. И уж всяко провело бы мимо кисточки, похожей на детскую акварельную, какими когда-то приходилось пользоваться в школе на уроках рисования. Только эта кончиком позаостреннее и волосом помягче. И что б вы думали? Дотронешься таким кончиком до проступившей на физиономии щетины и – то ли растворяется она, то ли всасывается кистью – короче говоря, волшебным образом устраняется с лица без порезов и раздражения. Одни лишь приятные ощущения. И, тонким кончиком водя, можно выбривать такие замысловатые фигулины на роже, такие после бородки да усики отращивать – панки, хиппи и демократы обзавидовались бы.
Меони пообещала, что когда-нибудь его обучат заклинанию, которое он произнесет, и волосы на лице перестанут расти раз и навсегда. Что ж, подумал Сварог, дельную штуку придумали лары, но он, пожалуй, не будет лишать себя вторичного мужского полового признака. Привык, понимаешь. Без колючей поросли на морде лица поди будешь чувствовать себя наполовину кастрированным.
А сортир?! Будь такой сортир у него на Земле, да разве б он куда захотел перемещаться! Да ни в жисть! Королевское восседание на подушечно-податливом троне, принимающем форму тела, с откидывающейся под любым углом спинкой, среди любых пожелаемых ароматов, под заказанную музыку – блаженство, чего уж там стесняться в определениях.
И были еще шампуни, взобьющие для тебя хоть эльбрусы пены, напитающие тело запахами, какие по сю пору и в природе не водились, – только захоти, выдумай, закажи.
Но одно из самых гениальных ларских изобретений – это, бесспорно, зубная щетка. Вернее, штуковина, ее заменяющая. Которую тоже без подсказки Меони он ни за что бы не отыскал. По виду – пилюля. Принцип действия – клади в рот. Дальше – ощущения сплошь необычные. Полное впечатление, что на зубы с долго сдерживаемым рвением набросились микроскопические уборщики со швабрами, тряпками, щетками, «ежами», а некоторые из них, покрепче телом, массируют десны. И тебе приятно не только от наступающей свежести во рту, но и от того, что на тебя с таким старанием, с душой кто-то там работает.
Проходит минута, а то и меньше, и в голове сама собой складывается картинка: все готово, микротрудяга, вытянувшись в струнку со счастливыми лицами, ждут, когда ты ополоснешь вычищенные зубы водой и смоешь трудяг, исполнивших свое предназначение.
– А банька у вас имеется? – спросил Сварог у хорошенькой домоправительницы, дожидавшейся его, чистого и взбодрившегося, у дверей ванной комнаты. Личико Меони выразило удивление, она попросила уточнить, о чем именно он говорит, что имеет в виду. Сварогу пришлось объяснять, описать внешний и внутренний виды, принцип действия. Нет, ничего такого Меони не знает. «Ага, – подумал граф, – и мы вас кое в чем обошли на повороте».
– Обязательно построю вам баньку, леса вокруг замка достаточно, – пообещал Сварог. – Вместе сходим, попаримся, веничками похлещемся…
Через несколько минут Сварог стоял на верхней ступеньке парадной лестницы. Дверь была распахнута настежь, и у створок попарно стояли навытяжку четверо гвардейцев. Сияло солнце, небо выдалось безоблачное, внизу виднелись дымки над крохотными крышами неизвестного города, далеко раскинувшегося посреди желтых полей. Интересно, что это за город и над каким он континентом? И как вышло, что земные обитатели деградировали до положения варваров, а меньшая их часть оказалась за облаками?
Гвардейцы слаженно выхватили мечи, и четыре ослепительно сияющих клинка взметнулись «подвысь». Сварог встрепенулся, зашарил взглядом по небу.
К замку приближался странный четырехугольный предмет, в котором вскорости удалось опознать не что иное, как ковер-самолет. Именно так это средство передвижения и выглядело. Посередине темно-красного с серебристыми узорами ковра, поджав ноги и гордо выпрямившись, сидел старик в синей мантии, усеянной золотыми каббалистическими знаками, и остроконечном черном колпаке, увенчанном золотым полумесяцем. Ни дать ни взять – старик Хоттабыч. Где-то на галерее зазвучали фанфары. Сварог приосанился, чувствуя себя полным идиотом. Больше всего это напоминало скверный фильм для дошкольников, по недостатку денег бедный эффектами.