На следующее утро после его первой речи я сел на Паддингтонском вокзале на ранний поезд в Эксетер и под стук колес переместился от отраженной славы к анонимности.
В Эксетере, один из восьми тысяч живущих там постоянно студентов, я проплыл через университетскую жизнь, не привлекая внимания. Я впитывал массу различных исчислений, линейную алгебру, страховое дело, теорию распределения и приближался к диплому бакалавра по математике и бухгалтерскому учету. И поскольку под руку подвернулись краткосрочные языковые курсы, я выучил французский. И мой словарь вырос от слов piste и ecurie (скаковая дорожка и конюшня) до закона и порядка.
Я старался как можно чаще ездить в конюшню Сталлуорти и не пропускать тренировки с Будущим Сары. А иногда по субботам участвовал на нем в скачках. После первого взлета гнедого в качестве новичка находить скачки, в которых возможна победа для сильного, но неэффектного скакуна, оказалось трудным. Но и просто участие радовало меня. Мы занимали четвертое, пятое, шестое место. Одно легкое падение и никаких упреков.
Однажды в очень холодную декабрьскую субботу в конце моего первого семестра я стоял на трибуне в Тонтоне и смотрел, как одна из лошадей конюшни Сталлуорти стремительно и плавно первой приближалась к прыжку через последнее препятствие на дистанции. И вдруг забор развалился и рухнул, сбив лошадь с ног и ударив ее по шее.
Служащие поставили вокруг места катастрофы щиты и с помощью лебедки убрали тело лошади. Минут через десять я подошел к Сталлуорти, пытавшемуся успокоить владелицу скакуна. Плачущие леди не были специальностью Сталлуорти. Сначала он попросил меня найти Джима, потом отменил свое распоряжение и просто передал рыдающую женщину мне, сказав, чтобы я повел ее выпить. Многие тренеры бледнели и дрожали от потрясения, когда погибали их лошади.
Сталлуорти только 1 пожимал плечами и переворачивал страницу. Миссис Куртни Янг, владелица, потерявшая лошадь, вытирала слезы и старалась извиниться за них, пока большой глоток джина не произвел нужного эффекта.
– Ваше горе понятно, – утешал я ее. – Если бы моя лошадь погибла, я бы тоже был в отчаянии.
– Но вы еще так молоды. Вы бы пережили это.
– Уверен, вы тоже переживете. Со временем.
– Вы не понимаете. – Снова покатились слезы. – У лошади просрочена страховка, потому что я не могла позволить себе сделать очередной взнос. И я очень много должна мистеру Сталлуорти за ее тренировку. Я не сомневалась, что сегодня моя лошадь победит, и надеялась расплатиться с долгами. Даже ставку у букмекера я по договоренности сделала за его счет, и теперь у меня нет денег заплатить ему. Если бы лошадь не выиграла, мне бы пришлось продать ее. А теперь я не могу сделать даже этого...
Бедная миссис Куртни Янг.
– Она чокнутая, – объяснил мне позже Джим, седлая Будущее Сары. Она слишком много играет на тотализаторе.
– Что же она будет делать?
– Делать? – воскликнул Джим. – Продаст очередную порцию фамильных драгоценностей. И купит другую лошадь. В один прекрасный день она потеряет все.
Я недолго печалился о миссис Куртни Янг и в тот же вечер позвонил отцу с предложением застраховать Будущее Сары.
– Как у тебя сегодня дела? – спросил он. – Я слышал результаты, но тебя среди первых трех не было.
– Мы пришли четвертыми. Как насчет страховки?
– Кто занимается страховкой лошадей?
– "Уэдербис".
– Тебе это надо?
– Ради тебя, – сказал я.
– Тогда пришли мне бумаги.
Администратор всех скачек – фирма "Уэдербис" – занимается не только страховкой лошадей. У нее хранятся все отчеты. Там регистрируют имена владельцев лошадей и делают подробное описание особенностей скакунов, включая цвет. В "Уэдербис" тренеры посылают заявки на участие в скачках. "Уэдербис" подтверждает, как лошадь прошла дистанцию, и дает информацию о скачках в прессу. "Уэдербис" ночью печатает в цвете программу скачек и утром распространяет буклеты на ипподромах.
"Уэдербис" составляет календарь скачек, ведет Племенную книгу и действует как банк, перечисляя гонорары жокеям, призовые деньги владельцам, что-то кому-то. "Уэдербис" ведет хорошо защищенную компьютерную базу данных.
Фактически в мире скачек мало такого, чем не занимается "Уэдербис".
И эта чокнутая, слезливая, глупая миссис Куртни Янг натолкнула меня на мысль, что в некий отдаленный день я могу обратиться в "Уэдербис", чтобы получить там работу.
Весной на третий год моего учения отец приехал в Эксетер навестить меня (до этого он был здесь несколько раз). И, к моему удивлению, привез с собой драгоценную Полли.
Каждое Рождество во время каникул я проводил неделю, катаясь на лыжах в Альпах (и практикуясь во французском). И каждую свободную минуту я отдавал тренировкам с Будущим Сары или участию в скачках. Но я вел честную игру и сдавал все экзамены на вполне приличные оценки, если не на высшие баллы.
И поэтому, когда я увидел, что он приехал, галоп вокруг рефлексов виновности не продолжался чрезмерно долго. Я не отшатнулся, а пожал ему руку (наши отношения наконец продвинулись до рукопожатия) с ничем не омраченным удовольствием.
– Не знаю, понимаешь ли ты, – начал отец, – что мы быстро приближаемся к общим выборам.
Моя немедленная реакция выразилась бы в словах: "О боже! Нет!" Но я удержался и не сказал этого вслух. Хотя, должно быть, ужас отразился на лице. Драгоценная Полли засмеялась.
– На этот раз я не прошу тебя ходить от двери к двери, – улыбнулся отец.
– Но тебе нужен телохранитель...
– Я найму профессионала.
Я моментально почувствовал ревность. Смешно.
– Надеюсь, он будет сторожить твою спину. – Мне понадобилось добрых десять секунд, чтобы искренне выразить свое отношение.
– Это не он, а она. Всех цветов пояса в боевых искусствах.