– Да! – крикнул я.
Ушер Рудд продолжал вопить на печатника. Сэмсон Фрэзер предупредил меня вовремя. Расстояние между машинами было три-четыре фута. Именно с этих точек лучше всего наблюдать за все возрастающей скоростью оборотов гигантских цилиндров. Когда они еще не двигались, техники отсюда проверяли, как легла бумажная лента и насыщенность валиков краской. Но, как только машины включали даже на минимальную дюйм за дюймом скорость, опасность возрастала.
Рука могла быть оторвана не только одним ужасным рывком, но хуже: ее бы мучительно затягивало сантиметр за сантиметром.
Потом я спросил Сэмсона Фрэзера, почему печатные машины не огорожены защитной сеткой, не позволяющей людям переступать опасную границу. Фрэзер объяснил, что машины старые, они построены до того, как требования к безопасности ужесточились. Но вообще-то теперь у них есть защитные сетки. В Британии в наши дни закон запрещает работать без них. Сетки растягиваются вдоль всего ряда машин и держатся на подпорках. С установкой их много канители, и это лишняя возня. Печатники знают об опасности и соблюдают осторожность. Поэтому иногда они не тратят времени на установку защитных сеток.
Сэмсон Фрэзер этого не одобряет, но и трагедии не делает. Существуют новые компьютерные программы и новые принтеры. Но старое оборудование прекрасно работает. И он не может себе позволить сдать на переплавку старое и установить новое, которое, кстати, часто дает сбои. И, кроме того, никто не гарантирован от маньяков вроде Ушера Рудда. Нельзя застраховаться от сумасшедших.
Я мог бы застраховать его и на этот случай. Но в тот чрезвычайный воскресный вечер нам нужна была смирительная рубашка, а не страховой полис.
Ушер Рудд все еще вопил на печатника. Тот, увидев Сэмсона Фрэзера, воспринял его приход как избавление.
Позже я узнал, что остановить печатные чудовища можно нажатием кнопки на специальной панели, которая находится на торце каждой машины. Там же расположены кнопки, регулирующие скорость и поступление краски. Кнопки совсем не похожи на дверной звонок, это ярко-красные пятна примерно шести сантиметров в диаметре. Ни печатник, ни Сэмсон Фрэзер не собирались останавливать машины. И ни Ушер Рудд, ни я не знали, какая из нескольких ярко-красных кнопок управляет включением и выключением моторов. Машины продолжали реветь, а Ушер Рудд уже совершенно не владел собой.
Он знал об ужасной опасности, которая таится в бешено вращающихся валах. Он работал в "Газете Хупуэстерна". В редакциях и типографиях газет он провел всю свою взрослую жизнь.
Он схватил печатника за комбинезон и потащил его к невообразимой пытке.
Тот, упираясь изо всех сил в проходе, страшно закричал.
Сэмсон Фрэзер заорал на Ушера Рудда. Второй печатник, спасаясь, выбежал в маленькую комнату за раскачивавшейся дверью.
Инстинктивно я подскочил к Ушеру Рудду и оттащил его назад. Он тоже начал вопить, продолжая держать печатника за комбинезон. Тот, спотыкаясь, выбрался из опасной зоны, с привычной осторожностью прижимая руки к бокам.
Лучше упасть на пол, чем, пытаясь сохранить равновесие, ухватиться за смертоносную машину.
Ушер Рудд выпустил комбинезон и переключил свое неконтролируемое бешенство на меня. Он больше не пытался остановить печатные машины. Он рвался отомстить за провал, который сам же себе и устроил.
Глаза у него горели безумием. И я понял его намерение. Вместо печатника он хотел толкнуть меня на вращавшиеся валы. Если бы мы были одни, ему бы это могло удаться. Но Сэмсон Фрэзер прыгнул и вцепился в него. А в это время, спасенный от увечья печатник, издав последний вызванный ужасом ситуации крик, ринулся к двери. И, дав мне незапланированный шанс, врезаются в Ушера Рудда, тот на мгновение потерял равновесие.
Рудд сбросил Сэмсона как ненужную помеху. Но это дало мне несколько секунд, чтобы выбраться из опасного места и увеличить расстояние, отделявшее меня от ближайшей машины. И хотя Рудд цеплялся за меня и пытался снова подтащить к машинам, я боролся до последнего. И удивительно, сколько сил дает смертельный страх. К чести Сэмсона Фрэзера (а может быть, это был расчет, потому что любая смерть на территории его предприятия разорила бы его), он помогал мне как мог. Яростно пинал, щипал, тянул за волосы рыжее торнадо. Именно удар Сэмсона по голове кулаком послал Ушера в нокдаун. И потом он повалил Рудда на пол лицом вниз. Пока Фрэзер искал широкую липкую коричневую ленту, с помощью которой упаковывали газетные пачки, я сидел на извивавшейся спине Рудда. С моей действенной помощью Фрэзер обмотал Рудду одно запястье, потом другое и этими импровизированными наручниками стянул ему руки на спине. Таким же способом он связал бешено брыкавшиеся ноги. Потом мы перевернули Рудда на спину и стояли над ним, тяжело дыша.
Немного отдышавшись, мы подхватили рыжего подонка под мышки и потащили в относительно спокойную маленькую комнату за раскачивавшейся дверью и толкнули на стул.
Здесь с вытаращенными от возмущения глазами собрались все печатники.
Сэмсон без всяких эмоций предложил им вернуться к работе, потому что газета должна выйти вовремя. Они медленно и неохотно подчинились.
– Это он виноват. Это Уайверн, – снова принялся кричать Рудд, сидя в кресле. – Вам нужно ловить Уайверна, а не меня.
– Я вам не верю, – возразил я, хотя на самом деле верил.
– Уайверн хотел убрать с дороги вашего отца, – старался убедить меня Ушер Рудд. – Он хотел посадить в парламенте Оринду. Он хотел продвигать ее выше, как Денниса. Он пошел бы на все, лишь бы остановить вашего отца, лишь бы его не избрали.
– Даже на поломку машины?
– Я не хотел ничего ломать. Мое дело писать то, что он закажет. Я неделями следил за Полом Бетьюном, чтобы найти его любовницу. И все ради Уайверна. Чтобы люди проголосовали за Оринду. Но я не стал перерезать тормозные шланги, как хотел Уайверн. Потому что это уже слишком. И я не стал этого делать.