— Все! Завтра в девять.
Мудров длинно выматерился. Потом он набрал номер, терпеливо дождался, когда на противоположном конце провода снимут трубку, и довольно спокойно сказал:
— Добрый вечер, Геннадий Трофимович. Как твое самочувствие в пятницу вечером? На рыбалку, говоришь, завтра собрался? Эх, нет ничего хуже, чем людей от дела отрывать. Надо к одному человеку завтра утром съездить. К большому человеку, Геннадий Трофимович. С тобой мне, ты ведь знаешь, как-то понадежнее. Я тебя попрошу, ты на своей машине подъедь ко мне домой завтра к восьми утра. Подбросишь меня. Геннадий Трофимович, не могу я по телефону все объяснять. Туда полчаса пути, не больше.
— Что это еще за Виталий Петрович? — Ненашев снял наушники.
— А фиг его знает, — Клюев почесал в затылке. — Да этo, наверное, и не важно. Мудров едет к нему от своего дома, ты же слыхал. Сядем ему на хвост, доберемся до места, а там уж посмотрим, кто это такой.
— Есть существенное замечание, — сказал Бирюков, — Если этот Виталий Петрович приказывает такому типу, как Мудров, значит, он при власти. Причем, в какой-то силовой структуре. А сие может иметь одно немаловажное последствие — охрану дачи. Или даже дачного поселка.
— Это верно, — согласился Клюев. — Надо звякнуть Епифанову, выяснить. Он наверняка может знать.
Они по-прежнему «кантовались» у Клюева в его «логове», хотя и Бирюков, и Ненашев успели посетить свои квартиры и нашли их в таком же состоянии, в котором и оставили. Не похоже было, что кто-то вообще проявлял к ним повышенное внимание.
— Может, показалось нам, а, мужики? — спросил Ненашев.
— Да уж, показалось, — Клюев пощупал заживший шрамик на брови. — Надо было, чтобы они и тебя поволтузили, тогда бы ты так не острил. Вы вот что — живите пока здесь. Береженного, как гласит перефразированная пословица, и пуля боится и штык не берет. Да и Алексеев пока не советовал.
— Да что твой Алексеев знает? — махнул рукой Ненашев. — Так, на всякий случай сказал, чтобы потом отметить: «А я ведь предупреждал». Третья неделя уже пошла.
— Благодарите Бога за то, что пока об этой хате знают только Епифанов да Алексеев, — наставительно сказал Клюев. — Если вдруг Мудров «вычислит», то сымитирует несчастный случай, причем даже утруждать себя не станет — в смысле правдоподобности. Так что уж сидите пока здесь, все меньше вероятности влипнуть в какую-нибудь задницу. А тебе, поручик, и вовсе прямой резон поближе к даме сердца находиться, — Клюев указал глазами на потолок.
Аргумент относительно минимального удаления от Анжелы на Ненашева подействовал. Он встретился с ней еще четыре раза на квартире родителей. Большего количества раз совпадения трех условий: отсутствия отца и матери и присутствия самой Анжелы — просто не получалось.
И сейчас, словно вспомнив об Анжеле, Ненашев позвонил ей и убедился, что «дама сердца» дома.
— Ты особо там не увлекайся, Костя, — предупредил его Клюев.
— Ладно, начальник, я понимаю: делу время, потехе час, — проворчал Ненашев.
И в самом деле, он вернулся довольно скоро. И по его виду нельзя было сказать, что возвращается он с любовного свидания.
— Вы понимаете, мужики, насколько серьезное дело получается, — озабоченно сказал Ненашев, едва переступив порог «логова», — источник Епифанов сообщает, что Виталий Петрович из шибко большого начальства ему известен только один — прокурор области Савин.
— Ага, значит, не соврал «голубой» Голубов, — покачал головой Клюев. Похоже, констатация такого факта его не очень радовала. — Вот тебе и «крыша», как выражаются Епифанов и наш друг Жарков из «КП». А что, если она еще выше существует? Вот ведь падлы, это же сплошной мрак получается, никакого просвета. А где хоть эта дача находится — ну, приблизительно?
— На западе, — криво усмехнулся Ненашев. — Километрах в двадцати от города.
— Это не там ли, где старые «обкомовские» дачи? — подал голос Бирюков.
— Похоже. Где же еще даче областного прокурора быть?..
— Ну, так те места мне знакомые, — уверенно произнес Бирюков, — Западный поселок. Точнее, дачный чудо-городок находится не доезжая до поселка чуть-чуть и километрах в двух справа от трассы. А как от трассы свернешь и с километр пройдешь, то милицейский пост будет. Никого постороннего не впускают.
— Может быть, это только раньше не впускали? — без особой надежды в голосе предположил Ненашев. — А сейчас того поста, наверное, и нету уже?
— А ты уже и губы раскатал, — Клюев вмиг убил остатки ненашевского оптимизма, — что открыли границу, как ворота в Кремле. Оставят такое место без присмотра, чтобы всякая шантрапа туда заглядывала, держи карман шире. Надо готовиться в дорогу, короче. Ты, Николаич, пожалуй, просечешь, когда Мудров из дома выезжать будет, и передашь нам.