Сын, подхватив пешку, поставил ему шах, вызывая ухмылку на губах.
— Неплохо, — прицокнул Грегори, вонзая лезвие ножа в очередную дольку яблока. — Знаешь, существует миф, что пешка не может поставить шах императору, однако ты только что доказал обратное. И в конечном счете, на пешку стоит натравить пешку, — усмехнулся, скидывая с поля белую фигуру. — Как ты ответишь на это?
— Шах, — равнодушно произнес сын, вытаскивая на поле боя визиря.
Даниэль был лучшим его оппонентом, но иногда ему надоедала манера игры сына, хотелось испытать кого-то нового. Например, ее. Он часто думал о том, что она стала бы достойным противником, возможно, даже чуть лучше Даниэля, но давать в ее руки такой контроль было нельзя.
С определенной ленцой Грегори вышел из захвата, спрятался за собственным визирем и уже без энтузиазма отвечая на шахи Даниэля, все больше задумывался о зайчонке. Ему нравилось так ее называть. Нравились хищнические повадки, проявлявшиеся в травоядном существе. Ему нравилась…Мелетия. Вытаскивая башню, он перекрывал отступы императору Даниэля, чтобы в конечном счете устроить захват и победить.
— Скучно, — он не был уверен в том, что Даниэль играл в полную силу. Не исключал мысли, что сын ему поддавался, Сильвия никогда не поддалась бы, о нет, она, скорее, использовала бы любой шанс доказать, что лучше хозяина.
Пожалуй, его сына успела утомить жизнь и постоянные состязания с отцом, признававшим только интеллект Даниэля.
— Так ты узнал о необходимом? — усмехнулся Грегори, проводя пальцами по лезвию и опасно надавливая на кожу.
— Узнал.
— Подробнее, Даниэль.
— Ошейники снимут философским камнем, Николас Фламель собрал магов для информирования, так передали наши разведчики. Вероятно, конференцию проводили в открытую по принципу «скрой, оставив на видном месте», к тому же герцог приехал именно в этот день, приковывая к себе внимание всей катарской элиты. На Фламеля при таком раскладе обратили бы внимание только маги, не признающие светскую часть страны. Был разговор о ряде лекций, опять же, по факту, проведена одна, что подтверждает мои предположения. Так достаточно подробно? — безучастно проговорил младший и не вложил в вопрос даже толику эмоций.
— Ошейники и философский камень…Как это связать?
— Информация неизвестна, — получил сухой ответ от сына.
— Разве из нас двоих телепат я? На что тебе настолько мощные логические способности, которыми ты даже не можешь воспользоваться? — язвительно поинтересовался Грегори.
— Уже найден способ снятия ошейников, Фламелю помогал Корнелиус Агриппа, использована та же технология, которая не пропускает рабство на территорию Сумеречной империи. Рассеивать будут именно ее, если вы про это, отец.
— Все-таки мне надоедает вытягивать эти ответы, может, снова отправить тебя на крест?
— Я приму любую вашу волю.
— Удалось поговорить с Корнелиусом Агриппой? — настроение было не кровожадным. Даниэля в этот раз пронесло от пыток отца.
— Мужчина с помощником без вести пропали. Мы перерыли весь Эстердам, их нет нигде.
— Досадно. Сильвия смогла нарыть только о философском камне? Как думаешь, стоит ее немного спровоцировать? — поднял взгляд на сына.
— Ваша воля, — безучастно кивнул Даниэль.
— Забавно, — сам не заметил, как применил типичную фразу Сильвии. — Сарика не скучает по ней?
— Они видятся, — получил ответ.
— М-м-м, если обидеть мою любимую блондиночку, Сильвия разозлится?
— Не думаю.
— Или не знаешь, — протянул Грегори. — Я забрал семью Сильвии, ты — ее няню, случай — любимую подругу, а что будет, если исчезнет Сарика?
— Ничего.
— Жаль. Если с тобой что-то случится, она станет полноценной заменой. Будет также, как и ты, находиться рядом. Но, в отличие от тебя, из нее получится неплохая любовница. Впрочем, она покинет этот мир раньше, а потому в кои-то веки мне стоит предать нашу с Элией любовь. Ты так не думаешь?
— Любовь подразумевает измену? — Грегори показалось, что в голосе Даниэля проскользнула насмешка.
— Любовь, говоришь? Забыл, что телепаты больше обычных людей верят в нее. Но разве важны не чувства? Желания тела — обычная физиология.
— При этом вы, отец, не спите с другими женщинами, — заметил Даниэль.
— Их красота по сравнению с красотой моей жены тускла. Существуй в нашем мире химеры, они выглядели бы, как Элия, сын мой. Но даже самое совершенное творение богов способно наскучить. Мне до смерти надоела Элия, Даниэль, — подложив ладонь под подбородок, Грегори поднял взгляд на сына. Ожидал ответа. Реакции. Элия ведь была его матерью, но эта мать не смогла защитить собственное дитя от отца.