- Я могу пересчитать все розы и назвать, какого цвета каждая. А как насчет медальона с твоими инициалами, который ты носишь под форменным платьем? Ведь его я не могу обнаружить по запаху. А чей портрет в медальоне? - звучавший в сознании Мак-Дугалл голос Киннисона пресекся от удивления. - Да там мой портрет, клянусь усами Клоно! Мак, где ты его раздобыла?
- Там уменьшенная копия твоей фотографии, которую мне дал адмирал Хейнес. Я ношу его потому, что люблю тебя, о чем говорила тебе и раньше.
Мак широко улыбалась своей ослепительной улыбкой: теперь она твердо знала, Ким может ее видеть, Ким не будет беспомощным, он видит, мыслит, воспринимает окружающее и может реагировать. Какое счастье! У Мак резко повысилось настроение. С души словно свалился камень. Правда, Ким теперь не может - пока не может! - брать на себя инициативу. Ну что ж! Инициативу ей придется взять на себя.
- Я не только люблю тебя, Ким. Я твердо решила выйти за тебя замуж, нравится тебе мое решение или не нравится, - Мак покраснела. - И вовсе не из жалости, Ким, и не для того, чтобы ухаживать за тобой. Мое решение созрело раньше, гораздо раньше.
- Но это невозможно, Мак, - запротестовал Киннисон, горько сетуя на несправедливость судьбы. - Я тысячу раз думал о нашем союзе, когда был в космосе, и всякий раз приходил к одному и тому же выводу. Ты слишком красива, жизнерадостна и великолепна, чтобы связать свою жизнь с инвалидом, к тому же наполовину состоящим из стали, резины и фенолина.
- Замолчи, Ким, - спокойно возразила Мак-Дугалл. Куда девалась ее неуверенность и нервозность, которые чувствовались в начале разговора. Сейчас она была совершенно спокойна и буквально светилась от радости.
- До сих пор я не знала, что ты меня тоже любишь. Теперь знаю. Тебе не понять, но пока будет жива хотя бы мельчайшая частица Кима Киннисона, я буду любить ее еще сильнее, чем любила бы тебя всего.
- Но я не могу жениться на тебе! - мысленно простонал Киннисон. Понимаешь, не могу! Я еще не выполнил всего задуманного, и в следующий раз они вполне могут добраться до меня. Я не могу, Мак, допустить и не допущу, чтобы ты погубила свою жизнь ради какой-то ничтожной частицы, которая, может быть, чудом уцелеет.
- Хорошо, Серый линзмен, - сказала Кларисса спокойно, излучая безмятежную улыбку и словно не слыша горьких слов Киннисона.-Отложим разговор на некоторое время. Боюсь, что я злоупотребила своим положением медсестры. Устав медицинской службы запрещает персоналу спорить или ссориться с пациентами.
- Тогда другое дело. А как ты, будучи старшей медсестрой отделения, умудряешься неотлучно дежурить в моей палате дни и ночи?
- Очень просто, - беззаботно ответила Мак, и лицо ее снова озарилось ослепительной улыбкой. - Разве не старшая медсестра отделения составляет график дежурств для среднего и младшего персонала?
И добавила более строгим тоном:
- А теперь я должна сделать тебе массаж и перевязку.
Глава 22
РЕГЕНЕРАЦИЯ
- Привет, старый костоправ!
- Привет, канцелярская крыса!
- Я вижу, твоя рыжеволосая фурия мобилизовала все стратегические резервы и ведет планомерную осаду крепости.
Прибыв в Главный госпиталь, чтобы обсудить кое-какие важные вопросы борьбы с босконцами, адмирал Хейнес заглянул на минутку в кабинет Лейси.
- Что-то я не пойму, Лейси, ты не можешь или не хочешь избавиться от Мак-Дугалл?
- Не хочу, а возможно, и не могу. Юная ведьма разнесет в щепки госпиталь, она ни за что не согласится уволиться со службы, женит на себе Киннисона и утащит куда-нибудь в укромный уголок, где станет сама выхаживать его. Ты хочешь, чтобы Киннисон выздоровел?
- Не старайся казаться большим идиотом, чем ты есть на самом деле. Что за дурацкий вопрос?
- Не нагнетай напряженность вокруг Мак-Дугалл! Пока она ухаживает за Киннисоном, другими словами, не отходит ни на шаг все двадцать четыре часа в сутки, за него можно не беспокоиться. Все, что необходимо, она достанет из-под земли.
- Не сомневаюсь. Но я имею в виду другую ситуацию, которую мы, насколько можно судить, не контролируем. Киннисон не выстоит против превосходящих сил противника - Мак и себя самого. К тому же Цивилизации нужно иметь побольше таких представителей, как Киннисон и Мак-Дугалл.
- Я не считаю, что "Другая ситуация", как ты изволил выразиться, полностью вышла из-под нашего контроля. Нам еще многое предстоит сделать, чтобы события развивались в нужном направлении. Что же касается Киннисона, то...
- Кстати, когда ты собираешься пришить ему руки и ноги? Они ему скоро очень понадобятся.
- Тебе пора бы начать мыслить, но, к сожалению, ты никак не научишься, сухо ответил Лейси. - Иначе ты, вероятно, обратил бы больше внимания на отчет о работах Филлипса. Сегодня он провел последний опыт. Пойдем, мы тебе все объясним, а твоя беседа с Киннисоном подождет полчаса. В лаборатории Филлипса друзья обнаружили фон Хоэндорфа. Хейнес не ожидал встретить здесь престарелого грозу всех слушателей Учебного центра, командора фон Хоэндорфа, но Лейси, судя по всему, удивлен не был.
- Филлипс, - обратился Лейси к экспериментатору, - объясните, пожалуйста, старым боевым коням, которых видите перед собой, что вы делаете. Разумеется, без лишних подробностей.
- Перед нашей лабораторией была поставлена задача установить, какой гормон или другой агент вызывает рост нервной ткани...
- Минуточку, я попытаюсь объяснить то же самое более доходчиво, - вмешался Лейси. - Кроме того, вы не справедливы к самому себе и из скромности умалчиваете о многом. Прежде всего коллега Филлипс обнаружил, что проблема восстановления поврежденных нервных клеток неразрывно связана с несколькими другими нерешенными проблемами, такими, как начальный рост нервных клеток, его связь с общим ростом организма, регенерацией утраченных членов у низших форм и т. д. Как вам, должно быть, известно, Хейнес, нервные клетки растут и у низших форм жизни они регенерируют. Но этими фактами по существу исчерпывалась информация, которой располагал Филлипс, приступая к исследованиям. Что же касается высших форм жизни, то даже у растущего организма регенерация спонтанно не происходит. Филлипс решил выяснить почему.
Ему удалось установить, что тироидин управляет ростом, но не инициирует рост. Этот факт, по мнению Филлипса, свидетельствовал о существовании какого-то неизвестного гормона, вырабатываемого у низших организмов железой внутренней секреции, которая отсутствует у высших организмов, или сильно атрофирована. Если бы железа полностью отсутствовала у высших организмов, то зацепиться, что называется, было бы не за что. Но раз железа только атрофирована, то сохранялась надежда, что ее удастся обнаружить у высших организмов в зародышевом состоянии. И Филлипс принялся методически исследовать животных от червя и вверх по эволюционной лестнице. Через его лабораторию прошло несколько тысяч видов, и в конце концов терпение властей Посена, родной планеты Филлипса, иссякло, и под тем предлогом, что поставленная цель недостижима, они отказались финансировать продолжение исследований. Тогда Филлипс перебрался к нам, на Землю. Мы поняли, что раз он настолько убежден в правильности выбранного им направления исследований, что готов посвятить им остаток своей жизни, то нам просто необходимо оказать ему поддержку. И мы выдали Филлипсу карт-бланш.