– Ты обещала завтра на пляж, – напомнил Натан, пока бывшая богиня не увлеклась предстоящей подготовкой.
С нежностью Фрея посмотрела в его глаза, протянула руку, чтобы ладонью скользнуть по чуть заросшей щетиной щеке. Хорошо, что он рядом, иначе бы совсем извела себя.
– Ой, и здесь влюблённые! – возмущённо заявила Селина, застывая в дверях.
Лиза замерла на месте и настороженно глянула на пришедшую, не здороваясь. Натан и Фрея позы не поменяли, только головы повернули в сторону входа. Хозяйка заговорила первой, предвосхищая вопрос:
– Всё отлично, ты молодец.
– Здорово. Тогда я не стану расспрашивать о подробностях, милуйтесь дальше, – разрешила Селина и с наигранным возмущением развернулась.
– Следующую субботу не занимай! – крикнула вдогонку Фрея. – И воскресенье лучше тоже.
Тень рек заинтригованно обернулась, приподняла брови, но ничего не сказала. Только кивнула и исчезла. До субботы времени много, хозяйка всё расскажет при случае.
2
После того как надела карнавальный костюм, Фрея долго стояла возле зеркала. Не вертелась, а внимательно разглядывала себя. Волосы спрятались под пиратской треуголкой, половину лица закрывала чёрная маска со стразами, губы накрасила непривычной ярко-красной помадой. Штаны в обтяжку и высокие сапоги на небольшом клиновидном каблуке сегодня намного удобнее, чем юбка. Только бархатный жакет с рукавами-фонариками и высоким воротником-стойкой стеснял движение.
– Не узнают, – заверил Натан, закатывая рукава незаправленной белой рубашки.
– Очень надеюсь, – вздохнула Фрея, отворачиваясь от своего отражения, чтобы рассмотреть спутника.
Мешковатые коричневые штаны, в цвет им жилетка, подпоясанная тонким тканым кушаком. И с маской не мудрил, белая простенькая. Всё равно его все узнают.
– Лесия пришла, – кивнула девушка своим мыслям, и сразу же вышла из комнаты.
Натан последовал за ней, не донимая сегодня глупыми вопросами. Она и так весь день на нервах, больше молчит, постоянно утопая в своих мыслях. Волнуется, но перед подчинёнными старается не показывать. Обнять бы её, заверить, что всё получится, но сегодня не время и не место, да и не помогут никакие слова.
В гостиную набились все: Сафира и Хакайна, которые оставались охранять Тию, спокойная и серьёзная Лесия, Лиза в карнавальном костюме красной шапочки – не так страшно содержимое корзинки, сколько за кармашки передника и складки юбки – и ещё семь теней в одинаковом спортивном облачении цвета хаки.
– Все всё запомнили? – для проформы спросила Фрея, манерно поправляя рукава. Для них она уверена в себе и ни капли не волнуется, одному Натану бывшая богиня позволила увидеть истинные чувства.
В ответ слаженно кивнули, вопросов никто не задавал.
– Тогда успехов нам! – улыбнулась хозяйка одними губами, не дрогнув взглядом. – Все по местам.
В комнате остались только Фрея с Натаном и принялись ждать, вслушиваясь в тяжёлый ритм секундной стрелки настенных часов. Тьер не задержался – пришёл, как и уговаривались, без десяти в лёгком зелёном костюме с рубашкой до колена и залихватским колпачком. Маска болталась на шее.
– Ух ты! – восхитился король богов, увидев наряд особой гостьи. – Да ты прямо вылитый Капитан Крюк, даром что женщина! У нас мысли сходятся, мы с тобой из одной сказки.
– Питер Пен? – намеренно засомневалась девушка, на самом деле сходу узнав образ.
– Угадала. Пойдём? – Тьер протянул руку, Фрея подала свою, и сердце бешено заколотилось от волнения.
Всё, обратно хода нет, она вступает в опасную игру и сегодня показывается на территории противника. Редко богиней она оказывалась в такой ситуации: никогда не лезла на рожон, всегда могла рассчитывать на свою силу – а сегодня страшно, каждый шаг рискует стать неверным.
– Волнуешься? – угадал король богов.
– Ещё бы. Смертная среди богов. Не всем достаётся такая честь.
– Да всё в порядке, богов не удивишь.
Они вышли посреди сада, наполненного публикой в аляпистых одеждах. Цвета ослепили, музыка оглушила, воспоминания нахлынули безжалостной волной, унося подальше от реальности и мира. Сады не изменились ни капли, всё такие же прекрасные и величественные, только теперь они приносят не прежнее счастье, а жгучую боль, от которой воет сердце. Хорошо если музыка заглушит его плач.