Легкие пузырьки воздуха проступают на внутренних стенках чайника…
Его уже это начинает злить, он не верит словам Элис, потому как знает что она питает слабость к помощи ближним что попали в беду, таким же несчастным, какой была она ранее.
Чайник вскипает…
Обойдя весь второй этаж, он замирает перед еще небольшой лесенкой что ведет на чердак. он поднимается по ней и замирает возле запертой дери, тихонько садится на корточки собираясь заглянуть в замочную скважину.
— Чайник закипел спускайся пойдем пить чай — он вздрагивает и оборачивается. Позади него стоит Элис. В правой руке она сжимает обернутую в грязную тряпку ручку чайника.
Они спускаются вместе. он впереди, она позади. В гостиной уже стоит заварочный чайник, из его носика валит пар. Возле него стоят пара блюдец с фарфоровыми чашками и две пиалы, водной варенье в другой сушки. Ни чего лишнего лишь две чашки, две ложки. В этом доме они одни, их всего двое и больше никого.
10. Сад истинных красок.
Чай был горький на вкус. Сколько бы ложек сахара не добавлял в свою кружку хозяин парка аттракционов, сладости во рту от этого не прибавлялось. Взглядом Нисимура осмотрел всю гостиную, но ничего постороннего не заметил. Кроме него и Элис в этой части дома никого не оказалось в комнатах тоже было пусто, кроме той, что вела на чердак и все время была закрыта. По крайней мере так говорила Элис, но может она лгала? Может прятала «вторженцев» именно там? Акеми знал Элис почти с детства прекрасно мог отличить когда та врала, а когда говорила правду, но сейчас он уже не был уверен в том, что сможет распознать ложь. Слишком много времени прошло и это место, этот город изменил их обоих до неузнаваемости. У кого-то он отбирал способности, кому-то же наоборот прибавлял. Все решали врата и «Система». От них зависело почти все в этом забытом городе, под названием «Нигде».
Тем временем стихия за окном набирала обороты. Посторонних звуков тоже не было. Ничто и никто не выдавало себя, даже если было в этом доме помимо этих двоих.
Акеми все никак не мог привыкнуть к тому, что переступив порог этого дома, он словно вернулся в реальный мир, мир полный красок. Ведь в самом доме все было цветным и каждая вещь имела свой цвет, свой оттенок. Нисимура не хотел отсюда уходить. Будь у него возможность, он бы остался здесь навсегда. Он наблюдал за всем, но больше всего его интересовала Элис.
Та вела себя слишком сдержанно и как бы выразился Акеми — слишком по взрослому. Помешивая чай в своей чашке серебряной ложечкой, женщина наблюдала за танцем чаинок на дне фарфоровой кружки, стараясь не встречаться взглядом с мальчишкой.
В гостиной стояла тишина, никто из этих двоих нарушить ее не решался. Но первой все же решила выступить Элис.
— Давно мы не сидели так вот и пили чай вместе, — Акеми ничего не ответил на ее слова, но от его взгляда не ускользнула полуулыбка что мелькнула на ее губах. На минуту, лицо женщины преобразилось и Элис снова стала похожа на ту девчушку, что попала сюда вместе с ним. Но когда это было, и сколько времени прошло с того момента? Ни Элис, ни Акеми сказать точно не могли, да и вспомнить это, как бы ни старались не получалось.
— Да это точно, — тихо почти шепотом произнес мальчишка поднеся кружку с чаем к своим бледным губам. Его вещи промокли, и он замерз, стоило бы предложить ему переодеться, но Элис не могла так рисковать, и потому просто наблюдала за ним пытаясь прочесть по взгляду или движению его следующий ход понять, опасен ли он для нее.
— Акеми, так ты все-таки стал Охотником? — она хотела бы знать это наверняка, но никаких обходных путей и уловок ей в голову не пришло, поэтому она спросила его прямо, — ты стал стражем врат?
На слова Элис мальчишка лишь усмехнулся. Эта усмешка, такой мальчишка одаривал лишь своих врагов, что недооценивали его. Элис прекрасно помнила при каких обстоятельствах ей пришлось видеть эту усмешку на этом детском, почти не изменившемся личике. От нее у женщины забегали мурашки по телу, а вдоль позвоночника прошелся холодок.
— Тебе не стоит меня опасаться, если ты будешь честна со мной, я тебя не обижу — при этом Нисимура смотрел своей старой подруге прямо в глаза. Под взглядом Насимуры Элис вся сжалась, почувствовала себя неуютно. За окном все также бушевала гроза. Разговор прекратился, лишь стук капель по стеклу, завывания ветра и скрип от веток деревьев нарушали тишину.