В менее развитых регионах, ни один лидер или партия не способен начать примитивное накопление. В прошлом, когда маоистская бюрократия заставила миллионы китайцев доказать превосходство социализма в поисках счастья, она сделала это не только под дулами винтовок: перспектива лучших времён оправдывала насилие и тяготы. Схожих общественных проектов больше нет на повестке дня. В лице Талибана, впервые в истории, империализм борется против плохишей из Третьего мира, весьма правильно отвернувшихся от наёмного труда. Талибан обещал (и частично выполнил обещание) безопасность для путников, пустив свободный поток товаров через страну, как во времена караванной торговли. Это больше торговый, чем промышленный капитал. Здесь нет места для роста самого для себя. Текущий бум в Китае вовлекает в свою орбиту от 10 до 20% населения и отталкивает остальных. Либо африканские и азиатские лидеры будут делать как говорит МВФ и мультинациональные компании, либо им придётся управлять своими странами на уровне выживания, либо они будут грабить собственный народ. Бин Ладену легко выдавать себя за Робин Гуда, защитника бедных против коррумпированных.
В то же время, в богатых странах, низшие классы обходят капитал выживая посредством теневой экономики.
Сам исламизм уже переживает отлив своего исторического проекта. Его целью было сделать ислам социальной сетью жизнеспособного развития, что подразумевает участие (но не доминирование) мирового рынка, иначе будущее страны не будет отличаться от Антигуа или Вануату. Однако, выходит, что наложение шариата в качестве морального стандарта это одно, а реорганизация экономики и всего общества на его основе совсем другое. Полиция нравов вредит торговле. Аятолла мог зарабатывать деньги, продавая персидскую нефть, но он терял деньги объявляя войну против Рушди. Марксистско-ленинистская догма совпадала с культом производства: Бога нет. В исламской стране, наёмный труд существует и распространяется не благодаря Корану, но вне его. Религия устарела в качестве экономической модели. Иран теперь отходит от неё, а Пакистан и ОАЭ никогда не пробовали наложить её. Саудовская Аравия живёт с нефти, сильно заботится о том, чтобы не применять к ней шариат, и управляет им как истинно профанный капиталист.
Что же касается сердца капитала, сентябрьская атака произошла вовремя, когда деловой цикл уже выдыхался. Экономисты спорят уже не о реальности спада, а лишь о его величине и продолжительности.
Боссы и политические лидеры полагаются на потребление, которому мешает понижение зарплаты и переизбыток на рынках, даже в тех секторах, что активно рекламировались в качестве ведущих в новую эпоху, таких как мобильные телефоны. Но для уязвимого капитализма весьма типично, что он рассматривает своё процветание, как обусловленное таким непостоянным фактором как уверенность потребителя. Современная демократия определяет своего гражданина неравной и гарантированной долей в потреблении: поэтому она требует от него не пролития крови на поле боя, а денег на прилавке. А если он не хочет или не может? Помимо прочих проблем, кредит (часто финансируемый биржевыми рисками) является часовой бомбой.
Не будем вдаваться в детали спада. Упомянем лишь повторение кризисов (каждые два или три года, мировая система спотыкается или в группе стран, или в целом регионе); упадок производственных показателей в США в течение периода 11 месяцев, неслыханном с 1960-го; нисходящие тенденции от кризиса в секторе высоких технологий до массивных увольнений в финансах и промышленности; уменьшающиеся инвестиции, подъём безработицы; потребность в крупных федеральных субсидиях; пагубное взаимовлияние между США и Европой; новую одержимость опасностями долговой экономики; не забывая о «новых» странах откатывающихся назад, или о других, находящихся подобно Аргентине на грани банкротства.
Все эти показатели указывают на упрямую саморазрушительную логику системы, определявшей планету в течение 200 лет: эта логика ухудшалась, а не смягчалась в последние два десятилетия. «Глобализация» ускоряет ход кризисов. Господство одной сверхдержавы обладает теми же контрпродуктивными эффектами, что и мега-слияния между фирмами: слишком много монополии душит здоровую конкуренцию.
Местная победа, глобальная неуравновешенность
Стокхаузен вызвал переполох, когда он описал падение ВТЦ как «величайший из возможных шедевров искусства». Хотя современный артист позже добавил, что его недопоняли, его первоначальная реакция подчеркнула о чём реально шла речь. Реальность Манхэттена более, чем материальна, и те, кто занимается там бизнесом играют более, чем экономическую роль.
Уолл-стрит, будучи насосом, качающим стоимость и перераспределяющим жизненный поток, обычно воспринимается всеми богатыми странами как наше сердце и является объектом поклонения и проклятий заодно. Эффект от атаки происходит не из тяжких последствий, но из того места в котором погибли жертвы: бойня 5 5OO жителей Сисайда, Орегон, не имела бы того значения, которым обладало уничтожение основного органа в городе, который считается новым Вавилоном.
«Ибо за час большие богатства будут уничтожены. И вскричат они когда увидят дым его пожара, и скажут, Есть ли город подобный этому великому городу!» (Иоанн, Откровение, 18, 17-18)
Может ли контратака США напасть на столь же высокий символ?
В старые дни, империя, боявшаяся тех, кого она звала варварами билась с ними, но также обращала их храмы в пыль. Уничтожение одного из самых представительных видов Манхэттена означает унижение американской гегемонии во имя исламских ценностей. Адекватный ответ должен бы ударить по таким же ценностям с такой же яркостью и точностью. И всё же трудно представить себе Томагавки направленные на Мекку или святой мавзолей меньшего ранга. [5]
Многие конкуренты, от Пекина до Лондона, притворяются, что объединяют свои силы для атаки на такую малую цель как бин Ладен и его партнёры, потому что они боятся за свою внутреннюю стабильность. Какую бы поддержку он не получал и не получает от секретных служб, бин Ладен (и любая группа, ведущая схожую частную войну) нарушает ослабевший мировой порядок.
Поэтому США не наступают: им нужно сохранить клиентские режимы вокруг Афганистана и на Ближнем Востоке. Чрезмерная реакция могла бы увеличить негативный потенциал, накопленный «Угнетёнными Земли». [6]
Капитал на срочные вопросы даёт такие ответы, которые оттягивают наилучшее решение. В особенности, хотя Саудовская Аравия, ОАЭ и Пакистан являются известными центрами радикального ислама, Пентагон сделает всё, чтобы не нарушить их внутреннюю стабильность. Он попытается не противостоять исламским союзникам, вместо этого он будет наслаивать руины на руины в Афганистане, или где-нибудь ещё, в Ираке…