Иными словами, беспрецедентный политический вызов (даже если он нацелен на символ) будет встречен лишь полицейской операцией по повышению правопорядка. Крупные державы сталкиваясь с тем, что по их словам представляет самую сильную для них угрозу (что является правдой из-за её причин), дают ответ, не касающийся этих причин и кажется не верят в то, что они делают. После 1918-го, победители действовали так, словно Версальский Договор и Лига Наций открывали период долгого мира. В 1945-м, Союзники всё повторяли, что избавились от диктаторов и геноцида. Дезорганизация колониальных империй также дала рождение большим надеждам на вхождение в эпоху взаимоуважения между всеми странами, развития и социальной справедливости. У людей тогда были убеждения. Сегодня, государства считают терроризм преступлением: но никто никогда не притворялся, что уничтожение одного преступника (даже самого злодейского) положит конец преступности. Возможно, впервые в истории правители признают, что имеют дело не с существом вопроса.
Эскалация маловероятна, но всегда возможна: с какой силой кузнечный молот попытается убить назойливую муху и какие кровавые ошмётки он разбросает вокруг себя? В любом случае, в апокалиптической войне образов нового тысячелетия, у Буша есть недостаток перед его чёрным двойником. [7] Никакие спецслужбы или SAS не смогли предотвратить падение двух монолитов. Даже если бин Ладена поймают, убьют или привлекут к суду, память о нём переживёт его могущественного победителя.
Или капитал (воплощённый и руководимый Номером Один) переборщит и вызовет больше беспорядков, чем он должен был подавить. Или он отреагирует слабо. С одной стороны, «отвоевание» может усилить то, что породило атаку. С другой, сведение политики к минимальной полицейской операции открывает дверь новым нападениям.
Mutatis mutandis, в 1930-х, демократии пытались умиротворить нацистский экспансионизм, на деле оттягивая час расплаты.
Значит, треться мировая? Не сегодня — послезавтра
Капитал может пережить шок и его последствия, но вряд ли это разрешит изложенные нами долгосрочные проблемы. Скорее всего он пойдёт по дорожке, которая только ухудшит его положение.
С нашей точки зрения, чем больше времени займёт капиталистический ответ, тем больше придётся дожидаться коммунистической перспективы. Без динамичного капитала нет динамичного пролетариата, то есть, без капитала, провоцирующего (возможное) отрицание предлагаемых им богатств, а не только навязываемой им нищеты. Радикальная критика может зарождаться, но не может утвердиться и самоорганизоваться.
Время коммунистического возрождения или крупных интер-империалистических конфликтов ещё не пришло. Европа вступила в войну в 1914-м не из-за убийства австрийского принца, но из-за неспособности промышленной цивилизации к мирной экспансии. США боится и будет бояться европейских, может быть японских, китайских конкурентов, но не исламских радикалов. Пролетаризация без настоящего противовеса наёмного труда: вот в чём лежит источник общественных потрясений, серьёзных, но недостаточных для крупного конфликта больших держав.
Историческое значение контратаки США заключается не в слишком явной способности поставить на уши Афганистан или любую другую бедную страну. Она заключается в приливах и отливах, испытываемых через нынешние конвульсии крупных капиталистических держав, настоящих и будущих. Как говорилось в отчёте Пентагона 1992-го, главной целью американской стратегии является «предотвращение появления какого бы то ни было потенциального глобального конкурента». [8]
Европа и Россия не дожидаясь слишком долго, сыграли свою роль в фальшивой анти-террористической коалиции, которая повлечёт за собой всевозможные непредсказуемые воссоединения и распады альянсов. [9] Империалистическое соперничество ведёт за собой мир, и в отсутствие революции приведёт к крупным конфликтам, которые спровоцируют, не будучи их настоящей причиной, мелкие периферийные конфликты. До тех пор, «война с терроризмом» будет сводиться к пиар-работе, ценой нескольких миллиардов долларов, усилению полицейских сил и горам трупов.
Бин Ладен — это внутреннее противоречие в капитализме, а не противоречие ему. Едва ли мы можем говорить об «архаичном» движении, поскольку прошлое выходит на поверхность только под давлением веса современности. Традиция уступает там, где возможно широкомасштабное введение товара и наёмного труда.
Исламизм предлагает возврат к прошлому не более осуществимый, чем альтернатива СССР западному капитализму. Легко было понять почему восточный блок принадлежал к тому же миру, что и Испания и Бельгия, поскольку наёмный труд и культ производства были легко заметны в бюрократических режимах. Эта интеграция менее заметна в случае с радикальным исламом, потому что здесь говорит иная идеология. Но капитал никогда не будет распространять однообразный прогресс, или прогресс, который будет в конце концов осуществлён одинаково во всём мире.
Безработный бенгалец или ирландец, занятый в центре телефонного обслуживания испытывают нужду и господство, в общем схожие, хотя они никогда не думают о том общем, что есть между ними. Атака 11 сентября 2001 г., и последующая контратака отчуждают этих двух пролетариев друг от друга ещё больше.
Капитализм и варварство: вот наше ближайшее будущее.
[1] D.Watson, Civilization is Like a Jetliner, 1983, in Against the Megamachine, Autonomedia.
[2] См. Murdering the Dead. Amadeo Bordiga on Capitalism & Other Disasters, Antagonism Press, 2001.
[3] В числе прочих, Potlatch, № 25, Октябрь 1955 г. Если такого города как старый Париж уже не существует, Нью Йорк тоже был социально очищен, не исламом, а муниципальными властями. См. Брюса Бендерсона.
[4] Эта тема подробно рассмотрена в тексте Жиля Дове и Карла Несича «Куда идет мир?».
[5] Более значительная победа США не унизила бы ислам, но придала бы ему стоимость в типично американской манере. Она превратила бы мулл в телеевангелистов, интегрировала бы идолопоклонничество в торговую практику и, с полным уважением к присущей Корану абстрактности, продавали бы не фетиши, как это до сих пор делают католики в Ассизи, но искреннюю нематериальную духовность. Никаких картинок, статуй, просто бесплотные и чистые пикселы, душу без тела, наконец, и ислам в качестве истинной виртуальной религии компьютерного века. Увы, Мекка — это не Калифорния.
[6] Название знаменитой книги о Третьем Мире опубликованной Францем Фаноном в 1961-м с сильными религиозными обертонами.
[7] О Буше и бин Ладене как о близнецах, см. A.Рой, Алгебра социальной справедливости, в The Guardian.
[8] См. Foreign Affairs, Лето 2001.
[9] Те, чья критика этого мира сводится к анти-американизму вовсе не критикуют этот мир. Отождествление капитализма с США равнозначно поддержке одного лагеря против других.