Тьма трансформировалась в цветочное кружево, две тени обхватили его, заползли под рубашку, третья навалилась сверху… Он дернулся, врезался в столб, сполз на асфальт, задыхаясь. Артур. Он тоже там был… Был же? Если да, то все заснял, наверняка. Как всегда. Теперь он точно выложит. И все узнают. Все.
Серый сфокусировал взгляд. Над головой дрожала от ветра жестяная крыша, трепетало ламинированное расписание маршруток.
Светлое нутро автобуса заставило щуриться, сполохи превращали людей в цветных виниловых кукол. Казалось, все до одного смотрят на него.
Остановка университета кишела народом — в вечер пятницы вся общага ехала развлекаться в центр. Серый соскочил со ступеньки, провалился в толпу, как в воду. Знакомый смех он услышал у главных ворот. Артур попрощался с кем-то из приятелей и сунув руки в карманы, направился в сторону. В глухую тьму переулка, как всегда, срезая путь до метро.
Рука сама сцапала Артура за капюшон, рванула к себе. Кулак припечатал скулу, Артур изумленно чертыхнулся, отлетев в сторону. Серый шагнул и всем весом прижал его к стене.
— Ты… теперь… ты знаешь…
Стройные фразы куда-то подевались, а страх наоборот, удесятерился. Острый, животный ужас, направленный одномоментно внутрь и вовне. Это реальность или нет? Серый отступил, пошатнувшись, закрыл лицо руками, упал на колени и разрыдался.
Спустя вечность на спину легла чья-то рука.
— Эй. Эй, чепушило, очнись. Что с тобой такое? Ты в уме вообще?!
Артур присел рядом, утер разбитую губу, сплюнул и поморщился.
— Эй, не пугай меня, реально, чувак! — он потряс Серого за плечо. — Что стряслось?! С Дианкой все норм, в куст свалилась дурища… Да ты на веществах, дебил! — воскликнул Артур, наконец заглянув Серому в глаза, — Нахера?! Не, ну ты мне скажи! Дурь откуда?!
Еще послушав его всхлипывания, добавил: — Хочешь, я тебя домой отведу?
Серый отчаянно замотал головой.
— Не… Нет… Не пойду домой! Я… боюсь, там…
— Чего? — поднял брови Артур.
— Не… пойду, — прохрипел Серый.
— Ну ладно… Ветрище такой, — поежился Артур, поднимаясь на ноги. — Че тогда, ко мне пойдем? Пойдешь? Не сидеть же тут в луже?
Серый сжался, обхватил себя руками. Казалось, сдвинься с места — и Оно найдет его. Убьет. Черное.
— Вот это тя кошмарит…— протянул Артур. — Нахера закинулся-то? Объяснишь? Ладно, сиди, я такси вызову.
***
После жуткой ночи, проведенной между спальней Арта и ванной, пришлось с утра ехать в институт. Артур не мог оставить Серого у себя, чтоб лишний раз не шокировать вернувшихся со смены родителей. Пропускать пары не годилось — лимит прогулов был почти исчерпан. Серый уверил друга, что способен держаться на ногах и за ним не надо присматривать. Об учебе в таком состоянии, конечно, можно было забыть, но пересидеть уроки на заднем ряду, не попадаясь на глаза преподам Серый вполне мог.
Вчерашний ветер разогнал тучи. Солнце слепило глаза, грело руки, ласковыми лучами перебирало волосы. Серый сидел на скамейке под деревом и мечтал о темных очках. На другом конце двора тусовались парни и девчонки с последнего курса. Некоторые из них выглядели ровесниками учителям.
Между кустов мелькнуло розовое пятно, сердце стукнуло невпопад. Серый давно не видел ее. А если и видел, старался смыться подальше.
Лена прошла по дорожке, свернула к голубой громаде жилых корпусов, видневшихся за аллеей с распускающейся зеленью. Серый с усилием отвел взгляд, прикрыл глаза. Зазвучавший смех заставил Серого вновь посмотреть на компанию старших. Один из них — Ростик, парень-мажор, за которым хвостом ходили все девушки института, прижимал к себе Лену. Бесцеремонно запустив пальцы в ее длинные волосы, целовал, не обращая внимания на сопротивление. В ту же секунду Серый оказался на ногах. Ростик отпустил девушку, засмеялся.
— Ну как, понравилось? А, недотрога?
“…А нас точно научили целоваться на небе и потом детьми послали жить в одно время, чтобы друг на друге проверить эту способность…”
Лена закрылась руками и побежала к корпусу, забыв собрать рассыпанные тетради.
Серый должен был подойти, поднять вещи, отнести ей. Извиниться.
Вернуться и сказать Ростику все, что о нем думает — не буквами на экране, а настоящими словами. Подраться, наконец. И не смог заставить себя сделать шаг. Стоял, застыв каменной статуей под деревом.
Артур не спрашивал, сколько еще Серый намеревается у него оставаться, каждый день дожидался друга у ворот. И никому ни слова не сказал о том, что однокурсник уже неделю ночует у него дома на надувном матрасе, благо, родители не против и часто работают в ночь. А главное — больше не задавал вопросов о том, что случилось. Такое молчание было очень непохоже на институтского балагура. И Серый был благодарен Арту прежде всего за это.