Возвращаясь в студенческую квартиру после смены, Серый видел развеселую молодежь у входа в бухающую басами темноту. Отец говорил, такие заведения посещают лишь не уважающие себя отбросы. Серый неоднократно замечал среди посетителей клуба знакомых студентов и даже весьма ценимого в институте молодого преподавателя английского. В первый раз увидев проходящего мимо Серого, он широко улыбнулся, махнул ученику рукой и вновь повернулся к своим друзьям. Ему даже не было стыдно! Не мог же и преподаватель считаться “отбросом”?! Порой хотелось закрыть глаза и отключиться от бесконечной череды сомнений.
Мир оказался сложным. Привычное соответствие ожиданиям родителей теперь часто вступало в конфликт с представлениями сверстников о “нормальном” парне. В школе жилось проще, все не так серьезно… А теперь расслабиться можно было, как и дома, лишь закрыв за собой дверь комнаты. Но и туда нельзя добраться, не пройдя через минное поле общей гостиной, где до полуночи соседи по квартире обсуждали вечеринки, девчонок и рубились в “Фортнайт”. Молчать недопустимо — нужно поболтать на все популярные темы, старательно подбирая услышанные от других мнения, совсем так же, как в разговоре с отцом.
“Нельзя без последствий для здоровья изо дня в день проявлять себя противно тому, что чувствуешь; распинаться перед тем, чего не любишь, радоваться тому, что приносит несчастье… Наша душа занимает место в пространстве… ее нельзя без конца насиловать безнаказанно”.
Пастернаку легко было такое писать… Иногда Серый задавался вопросом — а как это, “быть собой”? Все время — только собой. И возможно ли такое вообще? Уж точно не тогда, когда тебе семнадцать.
***
Китовые пластины. Серый наконец понял, что именно ему напоминает стенд сухих полосок, тычущихся в ладонь острыми уголками. Китовые пластины. Звучавшая в торговом зале музыка давила на виски, мешая сосредоточиться. Где здесь эти дурацкие размеры? На бирках? На вешалках? Китовая улыбка звучала тревожным белым. Острым.
— Ну что, выбрал?
Голос отца зазвенел в ушах.
— Ты уже полчаса тут стоишь.
Недовольство. Сгущающийся холод.
— Неужели так трудно выбрать себе рубашку?!
Презрение. Красное. О студенческой примете не надевать на экзамены обновок лучше не упоминать, иначе оно станет темно-фиолетовым и тягучим.
— Пап, мне не нужна рубашка. Правда… Все придут, в чем обычно ходят. Никто не выпендривается.
Рука отца протянулась и выхватила из белой пасти вешалку. Он стоял рядом, в недорогом, но безупречно сидящем пальто.
— Вот и ты не выпендривайся. У любого уважающего себя мужчины должна быть рубашка! Хоть одна!
Жесткая ткань пахла химией, складки на рукавах словно требовали держать руки по швам. Серый застегнул последнюю пуговицу и взглянул на себя в зеркало примерочной. И так-то ничего особенного: худой, темноволосый, темноглазый, один из миллиарда таких же. А в рубашке и вовсе — иллюстрация к понятию “офисная мышь”.
— Вот, — удовлетворенно кивнул отец, отбрасывая штору. — Мой сын не придет на экзамен оборванцем. Заправь, — поморщился он.
Серый это и собирался сделать, если бы не внезапно открытая штора. Хотя почему внезапно? Просто за три месяца отвык… На двери в комнату Серого никогда не стояло даже шпингалета.
На выходе из стеклянной арки магазина в Серого с разгону врезался Артур, за ним маячили трое студентов с параллельного курса.
— Хай, бэйби! Вот везуха! Здрассти, — кивнул он, заметив, что приятель не один. — Слушай, дай зажигалку, а? Я свою в других штанах оставил, эти придурки не курят, а мне охота — сил нет!
Серый не видел отцовского лица, но мгновенно вспотел. Зажигалка у него была — подобрал забытую кем-то, сунул в рюкзак, да там и оставил. На всякий случай. Иногда пригождалась — Серый не курил, но регулярно сидел с парнями в курилке.
— Я не… — Серый переступил с ноги на ногу. — Думаю, у меня нет…
— Всеволод!
Черное, жгучее.
— Посмотри на меня! Ты что, куришь?!
Артур поднял бровь, губы начали разъезжаться в ухмылке. Стоящие в стороне парни разом обернулись. В висках стучало, Серый цеплялся за лямку рюкзака мокрыми пальцами.
— Всеволод?!
Артур понимающе усмехнулся, поднял ладони и отступил на шаг. Серый быстро сбросил сумку с одного плеча, нашарил пластиковый прямоугольник и протянул ему.