то, что от нее хотели услышать. Она была любимицей не только всего замка, но и
хмурого отца Морт, который относился к маленькой плаксе, как к родной дочери, своей
единственной дочери...и исполнял любые ее капризы.
Вернувшись к себе в комнату, Морт так и не смогла больше уснуть. Вместо этого
она металась по комнате, как раненный зверь, не находя себе места. Эмри наверняка все
придумала, чтобы не дать ей выспаться сегодня. Девушка подняла глаза к потолку, с
которого свисали толстые металлические цепи. В детстве она всегда побаивалась их,
особенно днем, когда они раскачивались сквозняком, не давая ей спать. Ей казалось, что
это приведения. В комнате Эмри были точно такие же, но девчонка ни разу не плакала
по этому поводу. Для нее гораздо страшнее потерять старую уродливую куклу...
- Лиза, - прошептала Морт, как-то глупо, по-детски всхлипнув. - Ее зовут Лиза, а не
Клэри.
Морт подошла к дальней стене, обмотав запястья и ладони плотной тканью. Теперь
ей ничего не стоило подняться по цепям на самый верх пятиметрового потолка. Она уже
давно перестала бояться высоты. Да и просто перестала бояться. Темнота стала ее
самым лучшим и самым преданным другом.
На самом верху куполообразной крыши было крошечное окошко из мутного стекла -
ее любимое место в этой комнате. Как раз рядом с окошком располагалась толстая
деревянная балка, на которой можно было удобно лечь, и еще оставалось место. Она
могла часами сидеть, глядя на замок и раскинувшийся вокруг лес. Самый лучший обзор,
конечно, был ночью, когда солнце не слепило глаза, но и сейчас здесь тоже было хорошо. Морт даже испытала радость, подставив солнцу ладони и предплечья.
- Мисс, - дверь неслышно отворилась, впустив в комнату свежий воздух. - Мисс Морт, вы здесь?
Только сейчас девушка поняла, что задремала.
Морт опустила голову вниз и увидела стоящую в дверях служанку, молодую, но уже
располневшую, с грубым деревенским лицом, мягкими полными руками и ласковой
улыбкой. Она изо всех сил старалась быть заботливой со своей госпожой.
- Я здесь, Мегги.
Служанка задрала голову вверх. Ее глаза смотрели с укором.
- Ужин начнется через двадцать минут. Ваша матушка приказала разбудить вас.
- Можете передать ей, что я буду вовремя, - сказала она без всякого выражения. Ее
совсем не волновали скучные ужины матушки.
- Нужно ли вам что-то, мисс?
- Да, мне нужно, чтобы ты ушла и не доставала меня своими глупыми вопросам, -
проговорила Морт резко.
- Как вам будет угодно, сударыня.
Служанка посмотрела на нее с обидой и вышла, не сказав ни слова и осторожно
притворив за собой дверь.
Морт помедлила еще несколько мгновений, а затем, смерившись с неизбежным,
ловко спустилась вниз. Платье для ужина уже лежало на ее громадной кровати, Мегги
принесла, пока она спала. Морт не любила тяжелых платьев с десятком пышных юбок,
тугим корсетом и камнями, переливавшимися всеми цветами радуги так, что она не
могла смотреть на себя в зеркало. Такие платья весили иногда даже больше пятнадцати
килограммов. И после этого еще говорят, что женщины слабый пол? Доспехи рыцарей
в Средневековье весили примерно столько же, но при этом они не должны были мило
улыбаться и танцевать всю ночь.
Подняв массивное платье, она вздохнула. Ну, конечно же, ей самой с ним не
справиться. Нечего было и мечтать.
Через несколько минут в комнату вошли три служанки, чтобы помочь ей одеться.
Удивительно, каким покладистым в их умелых руках было платье, и каким тонким и
воздушным оно казалось, когда она на несколько секунд предстала перед зеркалом. Ее
волосы закололи заколкой на затылке, оставив несколько прядей свободными, наложили тонкий слой косметики, заставив ее кожу выглядеть бледнее, чем она была на самом деле, а глаза, наоборот, более темными. Девушка в зеркале была прекрасной, но, к сожалению, она не была Морт.
Когда она вошла в столовую, почти вся семья была в сборе, кроме ее брата, Вейерана.
- Доброе утро, отец, - произнесла она, легко поклонившись. - Мама, братья, тетушка
Элайза.
- Доброе утро, Морт, - ответил отец, мать только сжала губы, из-за чего они стали
казаться еще бледнее.
- Она не поприветствовала кузину Эмри, - пожаловался ее самый младший брат,
девятилетний Роберт. - Снова. Она сделала это нарочно.
- Действительно, Роберт прав, мама, - поддержал его Кларенс.
- Я уверена, вы ошибаетесь, - раздался робкий голос Эмри.
Мать Морт вздохнула:
- Ты слишком добра к сестре, Эмроуз.
- Она мне не сестра, - еле слышно прошептала Морт, садясь за стол. Что было не таким уж легким делом из-за этой ужасной юбки.
- Это потому что ты - подкидыш, - сказал Роберт.
- Роберт! - холодные глаза лорда остановились на лице сына. - Немедленно извинись перед сестрой.
- Она первая начала!
- Я не буду повторять дважды, Роберт.
Ее брат замолчал так резко, словно прикусил себе язык. Когда он поднял свои темные
глаза на Морт, его точеное аристократическое лицо покраснело от гнева:
- Прошу прощения, принцесса Мортенрейн, если я вас чем-то обидел.
Морт мысленно пожелала, чтобы он подавился своими словами, но вежливо сказала,
что вовсе не сердиться из-за его детского поведения. И обрадовалась, увидев, как
запунцовели его уши. В свои девять Роберт считал себя уже взрослым.
Принцесса...Она была единственной в семье, кого так звали. А все потому, что почти
сразу же после рождения она была обещана единственному сыну короля. Их помолвка
состоялась, когда ей исполнилось двенадцать. Все, что она помнила о юном принце, так
это что тогда он был ниже ее ростом, полным и с вечно взлохмаченными черными
волосами, такими темными, что даже ворон показался бы рядом с ним серым.
На ужин сегодня подали тыквенный пирог, семгу, жаркое из молодого кабанчика,
лично пойманного на охоте лордом, телятину в вишневом соусе и нежнейший
творожно-ромовый мусс. Еда выглядела восхитительно, но попадая на ложку Морт,
сказочным образом приобретала вкус пепла. Каждый совместный ужин был для нее
испытанием.
Ковыряя ложкой в салате, она наблюдала за людьми, в жилах которых текла та же
кровь, что и у нее. Сидевший во главе стола лорд Блэквул поражал своей холодной
точеной красотой. Его длинные волосы были собраны сзади в хвост, а глаза казались
глубже любого озера. Действительно, лорд. Его имя было запрещено произносить в
стенах этого дома всем, даже жене.
Сидевшая рядом леди была высокой изящной женщиной с гладкой молочной кожей и
белоснежными волосами. Сейчас она о чем-то весело разговаривала со своей старшей
сестрой - вдовой Элайзой, так же леди. Той было сорок три, а она до сих пор бездетна.
Кроме того, как подозревала Морт, ей было ужасно скучно одной в огромном поместье,
после того, как она свела в могилу своего последнего мужа, поэтому тетушка подолгу
гостила у них. Элайза была ширококостной, немного неловкой женщиной с безупречными манерами, простоватой и не слишком сообразительной. Морт не любила ее, так как
считала недалекой.
Далее сидели четверо ее братьев, первым - двенадцатилетний Кларенс - высокий и
очень худой. Аристократическая бледность в его случае придавала надменному лицу
нездоровый оттенок, словно он постоянно страдал от морской болезни. Кларенс больше