- Ну а как же прекрасные наряды знатных дам? Я слышала, будто каждый их
наряд - настоящее произведение искусства.
Айрон презрительно хмыкнул.
- Большинство знатных дам - или глупые, как гусыни, или надутые, как индюшки. Встречаются так же те, кто мастерски соединил в себе и то, и другое. Сегодня весь вечер мне не давала проходу одна из этих дам, чуть ли не вешаясь мне на шею. Ее зовут леди
Гарнет. Говорят, что она самая прекрасная девушка в нашем королевстве, а еще очень
умна и великолепно играет на рояле, скрипке, флейте...и чем-то еще, но я не могу сейчас вспомнить. Готов поспорить на что угодно, если выставить эту милую особу перед
пятеркой мейстров, те попросят пощады. Я еле ноги унес оттуда, - он резко выпрямился, пребывая в плену какой-то идеи.
- Что ты делаешь? - спросила Шая, когда он принялся доставать ее из толстых слоев одеял, называя при этом "маленькой жемчужиной".
Не говоря ни слова, Айрон легко, словно она была легче пушинки, взял ее на руки.
- Ты хочешь принести меня на бал? - испуганно спросила она, прижавшись к его
груди.
- Кому нужен их бал? У нас будет свой. Только держись крепче.
Он отнес ее на кухню, где в это время было особенно много народу. Слуги входили
сюда с пустыми подносами и уносили их, заполненными самыми разнообразными
закусками.
- Чего ты хочешь? - жестом Айрон подозвал к себе одного из слуг с пустым
подносом и приказал следовать за собой. - Ты можешь выбрать все, что угодно. Поверь
мне, никто не заметит пропажи.
Когда Шая указывала на одно из блюд, слуга складывал угощение на поднос. Когда
он оказался заполнен, а Шая сказала, что больше ничего не хочет, Айрон направился на
верх, но, к удивлению принцессы, не в ее комнату, а в соседнюю, пустовавшую большую часть времени. Аккуратно усадив Шаю в кресло, он вернулся в коридор, забрал у слуги
поднос и отослал его обратно на кухню.
- Моя дама желает начать с еды, или с танцев?
Шая рассмеялась, глядя на его улыбку.
- Думаю, не мешает набраться сил перед...танцами.
- Как будет угодно.
Она наслаждалась каждым угощением. На бал всегда готовили что-то особенное,
чтобы удивить знатных гостей. И для Шаи никогда ничего не оставалось, потому что
гости съедали всю еду, сколько бы ее ни было.
Напробовавшись до отвала, принцесса снова посмотрела на брата. Айрон сидел в
кресле напротив, с интересом наблюдая за ней. И это был совершенно новый для Шаи
интерес, как и выражение его лица. Словно ему действительно нравилось делать для нее
что-то хорошее.
- Для настоящего бала не хватает музыки, - напомнила она, ожидая, что он забыл
об этом.
- Конечно, - Айрон встал и вышел из комнаты.
Он отсутствовал где-то минут пять, а затем вернулся, грустно улыбаясь.
- Все музыканты заняты на скучном балу, к тому же, я очень сомневаюсь, что кто-то из них знает хотя бы пять песен. Поэтому моей госпоже придется сегодня ограничиться
одним-единственным музыкантом, репертуар которого гораздо более разнообразен.
Он положил чехол со скрипкой на кровать, а затем снял со спины другой, похожий
на первый, но большего размера.
- Что это? - спросила Шая, когда он достал из большого чехла блестящий
инструмент. Ей еще никогда не приходилось видеть такой большой скрипки.
- Это гитара, - пояснил Айрон. - Здесь их использование запрещено, зато у серых
она любимый музыкальный инструмент. Сейчас я покажу тебе.
Он умело обращался с гитарой, ничуть не хуже, чем со скрипкой. Шая с удивлением расслышала в непривычных манящих звуках знакомые ритмы. Затем Айрон принялся
экспериментировать, что понравилось ей еще больше. Время от времени он откладывал
гитару и брался за скрипку. И брат исполнил еще одно свое обещание, за весь концерт
не сыграв дважды ни одной мелодии.
Вытерев с лица пот, он отложил оба инструмента в сторону, выпив воды. Скрипка
так и осталась лежать на столике рядом с его креслом, а гитару он задвинул под кровать, где бы ее никто ни заметил, случайно войдя в комнату.
- И так, пришло время танцев, - задумчиво проговорил Айрон. - Вы позволите
пригласить вас на танец?
Шая покраснела. Он что серьезно?
Видя ее замешательство, Айрон подошел к ее креслу и медленно взял принцессу
на руки, но не как обычно, а оставив в вертикальном положении, придерживая левой
рукой за талию, словно она была маленькой девочкой. Правой рукой он взял ее руку и
вытянул вперед их в сторону, как если бы они действительно танцевали.
- Музыка, - неуверенно проговорила она.
В ответ он принялся негромко напевать какую-то мелодию, продолжая двигаться за двоих. Закрыв глаза, Шая почувствовала, что она действительно танцует.
Ни один из них не смог бы точно сказать, как долго длился их "бал", но когда
Айрон усадил ее в кресло, Шая прошептала.
- Спасибо. Никто еще никогда не делал для меня такого. И я сохраню твою тайну.
- Тайну? - переспросил он, понимая, что она имеет в виду не только запрещенный музыкальный инструмент и то, что украл на кухне немного еды.
- То, что ты живой человек, а не камень, и можешь чувствовать, - терпеливо
пояснила Шая. - Можешь испытывать к кому-то привязанность. И на самом деле, это
вовсе не так плохо, как ты думаешь. Спасибо за то, что стал моей семьей. Обещаю, они
не узнают об этом.
Чет
Чету удалось выменять у старика несколько хлебных лепешек и флягу с водой
в обмен на рассказ о новостях из города. Лепешки были жесткими, как подковы, а вода
затхлой, но зато ему не пришлось ложиться спать голодным. У Чета не было денег, чтобы снять комнату в гостинице, поэтому придется ночевать под открытым небом, пока он не
доберется до башни.
Он прочитал благодарственную молитву, прежде чем отойти ко сну, вознося хвалу
небесам за подаренную ему жизнь, а так же прося о помиловании и защите от возможных искушений.
Чет вытащил из-за пазухи длинный кожаный шнурок со знаком братства, зная, что
ни один человек не посмеет причинить ему вред, расстелил на голой земле свой плащ,
чтобы не запачкать одежду, и лег, не накрываясь. Его натренированное, привычное к
лишением тело не подведет и не будет утром болеть от сна на жесткой поверхности.
Проснувшись вместе с солнцем, Чет позавтракал последней лепешкой, запив ее
глотком воды, вкус которой за ночь стал еще противнее, поднял с земли плащ, забросил
на плечо рюкзак и отправился в путь.
В его животе заурчало от голода, но Чет двигался дальше, не обращая на это
внимание. Тело - всего лишь слуга разума и должно ему повиноваться безоговорочно.
Он сможет утолить голод, как только доберется до Синей башни. Если идти, не
останавливаясь на отдых, он будет там часов через семь-восемь.
Когда несколько недель назад настоятель сказал ему, что его, простого послушника
Чета, бедного, как церковная мышь, пригласил в свою башню сам Отец Вито, он сначала
не поверил. Тогда настоятель показал парню письму с печаткой на воске.
На вопрос о том, для чего Чет мог понадобиться одному из предводителей церкви,
настоятель ничего не ответил, но сказал, что он такого шанса нельзя отказываться. Чет
был с этим согласен. Он прекрасно знал, что мог провести всю свою жизнь, трудясь в
местной церкви, мыть полы, заменять сгоревшие свечи новыми и собирая пожертвования и так никогда не добиться ЕГО благословения. И его мечта получить когда-нибудь один
из высших санов осталась бы неисполненной. Это он тоже бы смиренно принял, ведь