- Не буду я никого благодарить, - нахмурился Конрад. - Всё это нечисто. И тот, кто это сотворил, ответит. Слово даю! Хотя мне кажется, это ещё не все. И продолжения долго ждать не придется...
Участники битвы, не прощаясь, расходились по своим комнатам. Паладин выглядела плохо, кровь струилась из порезов и следов от укусов. Но на предложение Мицыка послать за деревенским целителем только отмахнулась.
- Я сама себе целитель. Ничего. Утро вечера мудренее.
Парень и девушка в серебристых шубах спросили, можно ли снять жильё на ночь. На что Мицык, узнавший от Конрада, что эти двое тоже участвовали в сражении, великодушно предложил оставаться даже и бесплатно. Потому что «с героев он денег не берёт».
В таверне пили до утра. Пили за смельчаков. Пили за павших. Пили со страху. Жалели девушку: ей бы мужа хорошего да деток рожать. Жалели десятника и лучника: куда же они против нечисти с обычным оружием! Обнимались, вытирали пьяные слезы. Братались свернувшимися в зал Конрадом и Покланцем. А вот с Хайнрихом, который сидел тут же, брататься не спешили. На всякий дурной случай.
Страшная ночь отступала, выпуская души людей из разжавшейся когтистой руки. Только Покланец время от времени тёр рубец на лбу, который отчего-то беспокоил его сейчас сильнее свежей раны на плече. Устав от застоявшегося запаха, он вышел во двор. За деревьями забрезжил ранний утренний свет. Налюбовавшись первыми лучами солнца, Покланец отошёл к забору освежиться. Постоял немного, а потом почти бегом вернулся обратно. Открыл дверь в таверну и замер там, не говоря ни слова. Но люди разом затихли, было что-то в его лице и фигуре такое, напряжённое...
- Что? Опять мертвяки? - упавшим голосом спросил Богумил. Его красная физиономия как-то разом осунулась, побледнела и пошла пятнами. А ведь не далее, чем пять минут назад, он громче всех кричал, что живы-то все до сих пор только благодаря ему.
Покланец вместо ответа неосознанным жестом коснулся повязки на лбу.
- Конрад... Ты это... Паладина веди. Да поскорей.
- Что? Что случилось? - наперебой начали задавать все один и тот же вопрос.
- Цветы там, - он растерянно махнул рукой за дверь, - цветы...
«Цветы» звучало совсем не так страшно, как «мертвяки», потому, не дождавшись нормальных объяснений, селяне ломанулись наружу. Опять же, выпитый эль придавал смелости. Но от увиденного даже самые хмельные протрезвели.
Зимние деревья, которые ещё вчера царапали серое небо голыми чёрными ветками, были усыпаны белыми бутонами. Цветы немного напоминали водяные лилии, такие же мясистые, большие и снежно-белые, без каких-либо оттенков. Распустились они и на яблонях, и на липах, и на кустах живой изгороди, окружающей таверну. И даже на мотыге, торчащей из снега у ворот ещё с осени, серебрилось одно соцветие...
Ни Паладин ни присоединившаяся через лучину Вита, ничего не пояснили. Женщины осмотрели цветы, хмуро переглянулись и ушли обратно в таверну. Следом начали разбредаться по домам местные.
***
Конрад сидел за стойкой с огромной кружкой эля. Сидел в полном одиночестве. Для деревенских завсегдатаев рано, а вынужденные постояльцы отсиживались по комнатам. Он отхлебнул добрую толику напитка и погрузился в свои мысли.
«Залески, - думал Конрад, - кому нужна эта забытая Светом и Одноглазым деревня? Ну, хорошо, примем как данность - нужна! Вопрос: кому? Ответ: никому она всё-таки даром не сдалась... а может, нужны воскресшие мертвецы, создающие новых мертвецов? Да и деревня в одном пешем переходе от столицы!»
Конрад покрутил головой и заметил в дальнем углу поздно завтракающую Виту. Ела она своеобразно: перед ней было расставлено с десяток тарелок, ни к одной она, судя по всему, не притронулась. Подперев ладонью подбородок, некромантка молча глядела в окно. Конрад немного помялся, но, наконец, решился и подошел к ней. Постоял, ожидая, что на него обратят внимание, не дождался и с извинением в голосе спросил:
- Госпожа некромант, вы позволите к вам присесть?
- Что вам нужно, любезный? - безо всякой любезности и вопросом на вопрос ответила Вита.
- Я не буду вам мешать. Просто скажите мне, возможно ли такое, что укушенные воскресшими мертвяками люди тоже, в свою очередь, превратятся в живых покойников?