Пожалуй, лучше всех в этом безумии чувствовали себя лисы. Конрад успел заметить, как в момент полной тишины, когда солнце ушло за лес, Унари достал свою ветку из огня и протянул её Мике. Та, не вздрогнув, схватилась за раскаленный конец, Унари повторил её движение, и в ту же секунду они обернулись. Только превратились на этот раз не в серебристо-чёрных лис, а в рыжих. И не просто в окрашенных рыжим - каждое резкое движение зверьков отражалось оранжевой вспышкой и оставляло за ними россыпь мелких угольков. Это было живое пламя! Атакующая стая попробовала свернуть, даже в своем безумном трансе испугавшись огня, но лисы не дали им шанса, выхватывая из воздуха птиц одну за другой и бросая их на снег.
Хайнрих не услышал или не понял в волчьем обличье слов Конрада, и крутился на снегу, срывая с себя вцепившихся птиц, оставляя за собой перья, мех и пятна крови. Он на мгновение вырывался из атакующих потоков и вновь попадал в него. Пока, наконец, не остался лежать неподвижно. Его последняя охота удалась - уничтоженные им птицы покрывали сплошным одеялом снег на пять шагов вокруг.
Конрад видел последние мгновения Хайнриха, но помочь уже не смог. Он лишь подполз к лежащему волку. Тот судорожно вздохнул и последний выдох сделал уже в человечьем обличье. Посох Бриана возвышался над ним, как могильный знак. И тут Конрада осенило. С мертвяками спусковой скобой было похороненное на кладбище тело принесенной в жертву девушки. В этот раз тело убитого лежало на леднике и могло призвать разве что замороженных там поросят, но было кое-что из комнаты покойного мага - посох. Именно он был посреди этого птичьего безумия и именно он переливался сейчас неверным зеленоватым светом. Не тем ярким, травяным, который призывал в помощь Бриан, а темным, густым, почти чёрным.
Конрад подполз ближе и выдернул посох из снега. Не вставая с земли, он ухватил артефакт двумя руками, упер в него колени и потянул на себя. Старое сухое дерево (даром что магическое) недолго держалось. Печально скрипнув, посох сломался пополам, на глазах превратившись в обычную суковатую палку.
И второй раз в эту ночь всё стихло, кроме хлопков крыльев и треска костра. А потом птицы словно пришли в себя и с гомоном разлетелись во все стороны, так же яростно взбивая крыльями морозный воздух, но теперь с целью уберечь свои маленькие жизни.
...Тело Хайнриха присоединилось на леднике к телу друга. Конрад долго смотрел на них: казалось, что мужчины просто отдыхали, утомлённые битвой.
Григор на дворе все ещё держал в объятиях тело сына, оставшиеся в живых, пряча глаза, разошлись, оставив его одного. Конрад, поднявшись наверх, увидел, что он так и сидит на земле, покрытой крошечными птичьими трупами, которые теперь скорее напоминали комки грязи.
- Отнесём его, - предложил он.
- Отнесём, - эхом повторил купец.
Парень оказался тяжелым и оба, запыхавшись, присели здесь же на деревянные бочонки, чтобы перевести дух.
- Жаль, что так все получилось... - сказал Конрад. Вообще, по части дипломатии он был не мастак, но сказать надо было хоть что-то.
- Глупо, просто глупо! - воскликнул Григор. - Ни один рунный камень такого не стоил!
И тут же замолчал, спохватившись, но Конрад не отреагировал, словно в задумчивости не заметив оговорки.
- Пойдем. Утра вечера мудренее.
Та ещё была ночка, может быть, утро внесёт хоть какую-то ясность в творившееся безумие.
Он попытался припомнить, нет ли ещё тяжелораненых, но все остальные, кажется, отделались достаточно легко. Надо будет попросить Паладина подлатать их... Завтра... Всё завтра...
Однако же спать не получилось. Дурной адреналин заставлял сердце биться чаще. Промаяшись две лучины, Конрад вновь вышел на улицу, а потом и за ворота - двор, усеянный птичьими трупиками, клоками шерсти и каплями крови являл собой тягостное зрелище даже в темноте.
Улица была пустынна и тиха. Селяне послушались голову и не покидали домов, кое-где в окнах светились лучины.
Внезапно дознаватель понял, что Покланец в этот раз даже не появился. Непохоже на опытного и смелого бойца. Хотя, с другой стороны, может, как раз и похоже! Он же наёмник, а монет-то ему никто за геройство не отсыплет. В прошлый-то раз ненароком ввязался в сечу, а сейчас имел полное право сидеть дома. И всё же это было странно...
Конрад решил прогуляться до дома Покланца, благо тот располагался неподалеку.
На стук долго никто не открывал, лишь когда дознаватель громко прокричал своё имя, дверь отперли, но массивная фигура в накинутом на плечи кафтане шагнула за порог, и не думая приглашать гостя в дом.