Чуть скрипнув, дверь пропустила сначала высокого смуглого воина из охраны купца, а за ним одну из служанок пожилой дамы. Снова скрипнула дверь, закрываясь за вышедшими, и почти сразу за окном раздался громкий женский визг.
Сидящие у стойки завсегдатаи, успокаивающие вчерашний загул у стойки, разом посмотрели на Мицыка, словно собираясь услышать от него объяснение этому жуткому воплю. Залески всегда были тихой деревенькой. Ну, подерутся иногда парни да зашибут кого ненароком, не рассчитав силу, такое редко, но всё же случалось. Иногда скотину уводили со двора, голова регулярно жалобщиков выслушивал, журил их по-отечески и пропавшие гуси, куры и прочие животины почти всегда в тот же день возвращались в целости-сохранности. Часто дети яблоки, сливы с деревьев воровали, так на это никто и внимания не обращал. Но так, чтобы посреди белого дня истошно кто-то кричал, словно его убивают, такого ещё не было. Мицык, помялся и пробормотал: «кто-то бабу нерадивую учить вздумал!»
Он было решительно пошёл к двери, потом вернулся, снял со стены топор. Инструмент был не заточенный и служил украшением, наряду с вилами и мотыгой, висящими там же, но для устрашения и он сгодится. Посетители молчаливо потянулись следом. Испуг - испугом, а всё же интересно посмотреть, что там происходит, ну и как Мицык зарвавшегося мужичка учить будет.
Музыкантша опустила руки. Последний звук арфы, пронзительный и печальный, отзвенел в зале, слившись с пронзительным криком за окном. И замер в ту же секунду, что и он.
В возникшей суматохе никто не обратил внимания на то, что по лестнице, осторожно обнимая горшок с цветком, спустилась давешняя посетительница. То ли она тоже услышала крики, доносившиеся со двора, то ли просто решила спуститься перекусить. Она замерла на последних ступенях, потом вздохнула, словно должна совершить сейчас какое-то неприятное дело, и двинулась к выходу вслед за остальными. Певица проводила её взглядом, потом встала и медленно пошла вверх по лестнице.
Когда девушка, чьи глубина и прозрачность глаз так поразила трактирщика, попыталась выйти на улицу, ей это удалось не сразу. Люди, которые так торопились посмотреть на разборки Мицыка с нарушителем спокойствия, теперь жались друг другу, как испуганные овцы, не в силах сделать и шага с крыльца. Здесь же стоял охранник купца и служанка госпожи Ольги - Хельса. Девушка с цветком с трудом протолкалась через толпу и увидела то, что нагнало на них страху. Наверняка никто из них ни разу не сталкивался с чем-то подобным. Да и кто сталкивался? Мицык был единственным, кто решился подойти ближе, но и он нерешительно топтался на месте, не зная, что предпринять. - Послали за головой? - спросила девушка, присаживаясь на корточки и набирая в руку пригоршню серого снега, заляпанного сочными алыми пятнами. Мицык несколько раз кивнул, его подбородок трясся. Топор ходуном ходил в руке, так что девушка, не поднимаясь, протянула свободную руку и тихонько забрала оружие, положила на снег рядом с горшком. - Хорошо... Снег, неожиданно быстро растаявший в ладони, она понюхала, потом, не обращая внимания на вздох ужаса в толпе окружающих лизнула, а затем стряхнула оставшиеся несколько капель в свой цветочный горшок. Закрыла глаза и замерла, словно ей было совсем неинтересно смотреть на то, что открывалось взору.
А посмотреть было на что. Внутренний двор трактира, ещё недавно укрытый нетронутым снежным покровом, теперь напоминал бойню. Алые капли достигали даже крыльца, где столпились ошарашенные открывшейся их взору картиной посетители. Ближе к центру снег и вовсе уже утратил серый оттенок. Он был бурым, карминно-красным от крови. На земле, раскинув руки, лежала девушка. Её глаза незряче смотрели в небо, светлые волосы разметались. Лицо было единственным, что осталось нетронутым. Тело было изрезано, искромсано то ли когтями, то ли ножами. - Как так-то? - перешептывались люди. - Кто-нибудь что-нибудь видел? - Не было тут никого! - В воздухе растворился, отродье Одноглазого! - значительно произнёс кто-то. - А кто эта убитая? - Не знаю, впервые вижу!
Девушка, не слушая, осторожно ступая, пошла по алому снегу туда, где лежало на земле мертвое тело. - Эй, ты куда это? - окликнул её Мицык, успевший немного прийти в себя. - Время уходит, - невпопад ответила та. - Вы хотите знать? - Что знать? Ты кто вообще? - оторопел хозяин трактира, не поднимая, однако, глаз. Видимо, он совсем не хотел видеть вновь её яркие и такие странные глаза. - Меня Вита зовут, - сказала она, словно это всё объясняло. - Верну её ненадолго, пока жизнь не выстыла. Время уходит. Вы хотите знать, кто её убил? - Н-наверное, - Мицык даже заикаться начал. Разговоры стихли. О некромантах слышали, рассказывали истории, всегда оказывающиеся больше вымыслом, чем правдой, а уж наблюдать их за работой никому из присутствующих не доводилось.