Находился я все-таки в подвале, поскольку дневной свет сюда не проникал. Определил, что наступило утро - по звукам шагов по коридору и металлическому лязгу где-то вдалеке. Прошло пару часов, и появились мои сопровождающие. На моих руках застегнули наручники.
Точнее завинтили, потому, как оковы выглядели реально средневековыми. Быстро сняли оковы с ноги, что вызвало стон у меня и никаких эмоций у надзирателей.
- Поднимайся, топай, давай. И так уже таскать тебя надоело - сказал один из них и слегка пнул мне под ребра ногой.
Пришлось быстро вставать и топать с ними. Вопреки моим ожиданиям, я вполне мог передвигаться, пятки мои не трогали. Палачи специально, как я и предположил, не наносили очень серьезных телесных повреждений. Хотя еще несколько дней голышом на полу в холодной, сырой камере и пневмония мне гарантирована. Главное теперь действовать по плану и постараться избежать пыток. Не дай бог на полдня жечь для разминки начнут с кляпом во рту. Дойдя по мрачным коридорам до двери пыточной, конвоир, шедший спереди, развернулся ко мне и врезал кулаком в солнечное сплетение. Затем схватили обмякшее тело под руки и втащили внутрь. Понятно перед начальством рвение показывают. Меня швырнули на тот же стол и начали закреплять руки и ноги. Пока голова не была закреплена, как только смог восстановить дыхание я приподнялся и увидел в стороне вчерашнего следователя и рядом мужчину в рясе.
-Господин следователь! Позвольте, добровольно ответить на все ваши вопросы. Я не хотел бы напрасных пыток, - боясь, что заткнут рот, заговорил я.
Надзиратели, как ни в чем не бывало, продолжали свое дело. Мою голову сильной рукой прижали к столу и закрепили ремнем. В рот снова вставили кляп. И я услышал в стороне такой ненавистный мне спокойный голос - Вул. От безысходности от бессмысленности пыток, из моих глаз потекли слезы, в горле под кляпом встал комок. Я банально плакал, проклиная все вокруг, не понимая за, что все эти неприятности на мою голову.
- Подними нашего гостя - услышал я следующую фразу.
Стол принял вертикальное положение. Напротив меня встал дознаватель и внимательно посмотрел мне в глаза.
- Вул.
Одно слово и из моего рта вытащили кляп.
- Я не очень уверен в том, что ты готов раскаяться так, что не разочаруй меня, - проговорил следак и уперся в меня холодным взглядом.
- Простите, я не знаю, как к вам обращаться?
- Обращайся ко мне господин дознаватель.
- Господин дознаватель, пожалуйста, дабы избежать ненужных пыток и траты времени, не могли бы вы объяснить, в чем меня обвиняют, и где я нахожусь.
- Я бы не сказал, что пытки не нужны - на лице дознавателя промелькнула ухмылка.
- Не таких слов я от тебя Сергей ожидал, но время дорого, поэтому вкратце обрисую тебе ситуацию. Вступление в сговор с демонами с целью нападения, на мэра города Шевальд, достопочтенного господина Регвана. Соучастие в убийстве наемника Орглиса. Вступление в половую связь с суккубой. Обман владельца гостиницы, Даяла, - перечислял дознаватель, загибая пальцы.
- Одной только связи с демонами достаточно, что бы на костер отправиться. Ну как теперь тебе понятнее стало?
- Простите - с секундной задержкой, проглотив комок, подступивший в горле - где я все-таки нахожусь?
- Не зли меня дьявольское отродье. Вул!
- Пожалуйста, скажите, где я, я все расскажу! - в отчаянии взмолился я.
Взмах руки видимо Вулу, кляп замирает у моего рта.
- Ты находишься в городской тюрьме города Шевальда, - взяв себя в руки, сказал дознаватель.
- Простите, я не пытаюсь нисколько вас рассердить. Отнеситесь, пожалуйста, к моим словам серьезно. Шевальд находиться, где в каком государстве или стране?
- Шевальд, второй по величине город княжества Ротингер. Страна, где ты находишься, называется Заречье. Теперь я жду твоих признательных показаний, и не вздумай со мной играть щенок.
- Это пиз...ц все, что смог сказать я. О чем тут же пожалел. Во рту опять расположился кляп, стол вернули в горизонтальное положение, и в мое тело впилось раскаленное железо.
Где-то я читал, что у людей, которых долго пытают, притупляются болевые ощущения. Меня пытали всего лишь второй день, и боль в моем теле ощущалась не хуже, чем вчера. Видимо разозлил я дознавателя крепко, меня жгли и жгли, ничего не спрашивая. Сегодня подо мной образовалась неприятная лужа как у мэра, когда Радж или демон держал его за горло. Собраться с мыслями не было никакой возможности. Искусство палача в том и заключается, что бы жертве некогда было думать, только отвечать на вопросы в короткие промежутки и если ответ не устраивал дознавателей, то все повторялось. Не знаю, сколько прошло времени, когда, наконец, то из моих ног вытащили раскаленные пруты. Затем мне на свежие раны насыпали соль и что удивительно, сначала я даже не почувствовал жжения, оно появилось немного позднее. По сравнению со вчерашним днем соль я переносил легче. Возможно, организм уже начал привыкать к пыткам. Видимо, когда от тела останутся одни ошметки, боль я перестану чувствовать окончательно. Стол вернули в вертикальное положение. Изо рта вытащили кляп, и я снова имел счастье лицезреть дознавателя.
- Ну, как будем говорить?
- Спрашивай
- С какой целью ты прибыл к нам?
- Заключить договор с мэром.
- Не зли меня урод. Достопочтенный господин Регван тебя первый раз увидел на празднике, и ни о каком договоре ничего не знает.
- Ты, что еще не понял - я ехал к мэру города Фюссена. Меня здесь вообще не должно быть, я о вашем долбаном городе Шевальде даже не слышал никогда, до вчерашнего дня. Да и ты о моем не слышал тоже. Демоны тут блин развелись, как же, только в сказках такое бывает. Прислушайся к тому, что я говорю, может, врубишься тогда и кроме пыток делом займешься, - от полной безысходности заорал в лицо дознавателя.
Пускай пытает падла. Мы тут, как глухой со слепым о достоинствах скрипки спорим. Пока не начнет думать все его пытки - путь в никуда. Я буду говорить правду, он будет смеяться и пытать, выбивая из меня правду, понятную ему. Детектор лжи бы сюда.
- Он не врет, - раздался новый незнакомый голос за моей спиной.
Передо мной предстал новый персонаж в монашеском балахоне. Обыкновенное лицо, зеленые глаза, прямой нос, слегка оттопырены уши, такого на улице встретишь и не запомнишь. Его лицо не выражало ничего, не неприязни ко мне ни сочувствия. Казалось я для него не больше, чем пациент для врача диагноз поставил, а остальное твои проблемы.